Любовь. Офисная версия - [9]

Миша выглядывал из окна мордастого «чероки».

— Ох, а я уже думала тебе звонить, — облегченно вздохнула Жанна.

— Садись, — сказал он, открывая дверцу и пересаживаясь к рулю. — Ты что, машину мою не узнала?

— Да ни в жисть… Я машины различаю по принципу «большая-маленькая», «чистая-грязная», «едет-стоит».

Он, выруливая на дорогу, усмехнулся.

— И еще у меня дикий, дамский, топографический кретинизм. В незнакомом месте я вообще не ориентируюсь. Меня надо за руку водить.

— Ясно. А достоинства у тебя какие-нибудь имеются?

— Имеются. У меня бездонная память, безупречный вкус и фантастическая интуиция, которая меня никогда не обманывает.

— Ага, и невероятная скромность.

— Да, это у нас с тобой общее. Нам далеко ехать?

— Не очень.

Они вырулили на Тверскую и двинулись от центра к западной окраине. Минут через пятнадцать Миша затормозил у служебного входа какого-то бетонного здания.

— Значит, так. Я провожу тебя в гостевую ложу и пойду разминаться. Где-то через час десять это все кончится, и мы поедем гулять. Вопросы есть?

Жанна отрицательно помотала головой.

Миша запер машину, взял из багажника большую спортивную сумку, и они вошли в здание. Внутри у двери стоял парень лет семнадцати, заметно широкий в плечах даже под черным цивильным костюмом. На рукаве у него была красная матерчатая повязка, которых Жанна не видела с самого детства.

— Здрасте, Михал Маратыч.

— Привет, Слава. Дежуришь?.. Девушка со мной.

— Это кто? — спросила Жанна, когда они стали подниматься по бетонной лестнице, и парень уже не слышал их.

— Ученик мой.

— А как твое отчество?

— Маратович. А что?

— Ничего, просто уточнила. Я-то твоего досье не видела.

— Там нет ничего интересного.

— …Вот. — Миша вывел Жанну на балкон, с которого был хорошо виден освещенный помост посреди темного зала. — Посиди здесь. Я за тобой приду. Не скучай.

— Постараюсь. Удачи.

Миша исчез, а Жанна принялась рассматривать зал. Включили свет в зале, и в первые от помоста ряды начали понемногу пробираться ребята, подростки, мальчики поменьше. Жанна посмотрела на часы, было без четверти шесть.

«Он. — Маратович, и фамилия явно нерусская. Осетин, что ли? Поэтому излишне сексуален, агрессивен и неверен по определению. Ну а я и не ожидаю ничего постоянного… Потом повезет меня к себе? Не поеду. Не могу я завтра опять в том же костюме на работу ехать».

От этих мыслей Жанну отвлекло то, что над ареной дали полный свет, а в зале, наоборот, притушили, хотя она успела заметить, что первые шесть-семь рядов от помоста плотно заняты публикой, в основном молодняком мужского пола. С Жанной в гостевой ложе сидели еще парочка шушукающихся девиц, видимо тоже подружки выступавших, и еще человек десять.

Действо состояло в том, что по громкоговорителю объявляли участников, как правило — одного с громкими титулами, второго, помоложе, — без таковых. Они проводили короткую схватку, все аплодировали, и соперники, помирившись и пережив заслуженные минуты славы, уходили.

Жанна откровенно скучала, поглядывая на часы, — было уже без двадцати семь, но тут стали объявлять какого-то участника, многочисленные титулы которого часть публики встретила восторженными аплодисментами и боевыми кликами, а другая — отчаянным свистом. Жанна насторожилась, и интуиция не обманула ее.

Сначала на помост вышел коренастый, большеносый и низколобый парень, поприветствовал публику и остался стоять, чуть переминаясь с ноги на ногу и поводя плечами.

Начали перечислять титулы его соперника, и уже в другом месте зала радостно завопили подростки, рукоплеща любимому сэнсэю — или как это у них называется? Жанна отметила, что Мишу встречали более бурно, и почему-то обрадовалась.

Он вышел на помост, приветствуя поклонников воздетыми над головой руками и, кажется, — Жанна не взяла очки — обычной самодовольной ухмылкой. Дали гонг, и низкорослый сразу ринулся в атаку, хватая Мишу за руки.

Жанна улыбнулась собственным забавно-глуповатым мыслям — что этот тип не имеет никакого права прилюдно лапать ее парня.

«Хотя он не мой вообще-то, но все равно. Не фига хапать, чего не велят, ты!..»

Из своих лениво текущих наблюдений Жанна сделала вывод, что победителем здесь считается тот, кто выпихнет противника за ковер или положит его на обе лопатки — не важно, где и каким образом. А теперь на ковре, судя по реакции зала, сопровождавшего движения сцепившихся не на шутку борцов воем, свистом и подбадриваюшими выкриками, деда были серьезные.

«Мишка же сказал, что это — показательные выступления… Чего они так воют?! Фу, как неинтеллигентно…»

Между тем, по-видимому, силы противников были почти равны, и Жанна начала опасаться, что этот крепышок вымотает ее приятеля и одолеет его на глазах у всех. И у нее тоже. Зал притих в ожидании развязки, и даже издалека Жанна слышала мягкий топот и тяжелое дыхание борцов. Или ей это казалось?

Низкорослый вдруг изловчился и сделал Мише подножку, от которой тот едва не упал. Зал дружно охнул. Но Миша сумел вывернуться и устоять, и зал загудел по нарастающей. Тут, видимо, Миша собрался с силами, перехватил соперника за пояс, оторвал его от пола, как-то особенно резко и жестоко крутанул, с диким грохотом бросил на ковер и в прыжке навалился на него.