Любовь неукротимая - [63]

Она больше не могла этого выносить. Пен принялась расстегивать пуговицы и затем – стягивать брюки. От долгожданной свободы Габриэль издал восторженный стон, что доставило Пенелопе огромное удовольствие, и она еще с большим желанием стащила брюки до самых сапог.

– Пен, – просипел он, прерывисто дыша.

На ее лице засияла удовлетворенная улыбка – столь приятно ей было видеть его раздетым. Таким близким к тому, чего она сейчас желала получить больше всего.

Габриэль развернул Пенелопу и принялся развязывать тесемки на ее платье. Несколько движений – и ее лиф стал намного свободнее. Он торопливо распутывал шнурки и, наконец закончив, потянул платье вниз, к талии, и осторожно спустил к ее ногам.

– О боже, – проронил Габриэль.

Пенелопа представляла, какой ему открылся вид: ее спина, плотно затянутая корсетом, ее бедра и ноги – все это теперь было доступно его взору. Она чувствовала себя поразительно развратной и хотела, чтобы он ощущал то же. Пен сделала шаг назад и прижалась к нему.

Это сработало лучше, чем она ожидала. Габриэль издал протяжный стон и придавил ее к двери, прижимаясь к ней своим сильным телом и одновременно лаская. Его обнаженное естество прижималось к ее нагим бедрам – оно находилось одурманивающе близко, и огонь желания начинал сводить Пенелопу с ума. Она прислонилась щекой к холодному дереву и стала покачивать бедрами, поддразнивая Габриэля.

Он издал короткий стон, и она почувствовала, как разомкнулись приникшие к ее шее губы. Пен задрожала от вожделения, когда он начал водить по складкам ее лона своим твердым естеством, что лишь мучительно дразнило, ибо ей хотелось большего. Она обезумела от страсти и испугалась, что он никогда в нее не войдет.

Когда она уже начала окончательно терять над собой контроль, Габриэль развернул ее к себе лицом. Пенелопа вновь ухватилась за его шею, и он поднял ее правую ногу к своему бедру. Она провела рукой вниз по его телу и сжала возбужденную плоть. Она скользила по нему ладонью, ощущая, какой он широкий, тяжелый и горячий. Пен наслаждалась каждым моментом этой ласки, понимая, что именно сейчас она так близко к тому, чтобы заполучить его, Габриэля, и утолить доселе дремавшее желание, ставшее теперь таким неукротимым.

Сколько же прошло времени с тех пор, как она ощущала подобные чувства? Однако теперь… Пенелопа не могла противостоять вспыхнувшей в ее сердце страсти. Габриэль нашел способ разгромить стену, которую она воздвигла вокруг себя, желая скрыться от любых соблазнов. Она не знала, ни как ему это удалось, ни почему он это сделал, и даже не была уверена, что именно это значит. Но сейчас Пенелопа не сомневалась: Габриэль – это все, что ей нужно, и к нему она испытывала нечто большее, чем обыкновенное влечение. Ею овладела глубокая, отчаянная, пугающая жажда – и она поняла, что ни за что не позволит ему уйти. А сейчас…

Пен направила его естество к своему лону, ощущая неугомонную дрожь во всем теле – она больше не могла ждать.

– Войди в меня, Габриэль, – молила она.

– Пен… – проронил он прежде, чем впиться в ее губы поцелуем.

Габриэль обхватил ее бедра и поднял, позволяя обнять себя ногами. И когда она крепко сжала его, он вошел в нее.

«Да!» Пенелопе хотелось закричать, но недоставало воздуха. И она поцеловала его, ее язык проскользнул в его рот, словно желая заразить своей страстью.

Господи, как же она хотела этого! Пенелопа начала неистово двигать бедрами, надеясь, что он поймет, чего она хочет. Времени Габриэлю потребовалось немного – он начал входить в нее грубыми, резкими толчками, и удовлетворение пригасило огонь, бушевавший в ней. Она хотела именно этого – но получила даже большее.

Когда Габриэль прервал поцелуй, Пенелопа запрокинула голову к двери, тяжело дыша и наслаждаясь теми приятными ощущениями, что дарила ее телу его плоть – и, она уже знала, удовольствие должно достичь пика очень скоро. Наконец волна наслаждения захлестнула Пен, и она не смогла сдержать крик. Удовлетворения достиг и Габриэль, прижавшись к ней всем телом и крепко сжимая ее ягодицы.

Вскоре их стоны сменились тихими глубокими вздохами и почувствовался холод остывающего пота. Пенелопа по-прежнему была прижата к стене, а естество Габриэля все еще оставалось в ее лоне. Ей казалось, она хотела бы остаться с ним навсегда, однако совсем скоро в голову начали возвращаться мысли.

«Господи… Что же я наделала?»

Пенелопа опустила ноги на пол и, когда Габриэль чуть отстранился, ощутила тревожное чувство потери. Она постаралась высвободиться из его объятий, но он не отпускал ее, и ей не осталось ничего, кроме как спрятать лицо, уткнувшись в его рубашку. Пен поймала себя на том, что ей приятно вдыхать его запах, хотя она и понимала, что прежде никогда ничего подобного бы просто не допустила.

– Прости, Пен, – проговорил Габриэль, коснувшись губами ее волос.

Чувствуя испепеляющий стыд, Пенелопа оторвалась от его груди и подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Он крепко сжал челюсти.

– Не так я хотел заняться с тобой любовью в первый раз. Ты заслуживаешь лучшего, чем это грубое совокупление у стены.

– Это вообще-то дверь, – машинально поправила его она.