Любовь, ненависть, зависть, ревность. Психоанализ страстей - [2]
Технократия проникла не только в архитектуру, естественные науки и медицину, но и в науки гуманитарные: из психологии, учения о душе, пытаются изъять понятия страсти и чувства, заменяя их на такие точные с естественнонаучной точки зрения понятия, как эксперимент, статистика и математическая закономерность. Эта тенденция не миновала даже психоанализ: предпочтение теперь отдается не многолетнему анализу по пять-шесть часов в неделю, а разнообразным формам психоанализа, адаптированным для групповой терапии, лечения, политологии, социальной работы и педагогики. С теоретической точки зрения такой подход представляется многим людям чересчур абстрактным, образно говоря, неспособным держать руку на пульсе современности и, в частности, к чувствам и страстям отношения не имеющим. Реакцией на это явилось возникновение так называемых новых терапий, например «первичной терапии», в рамках которой, пожалуй, впервые делается упор на бессознательную, вытесненную боль, а также «разговорной психотерапии», ставящей своей целью обнаружить и назвать чувства. Большим успехом пользуются также секты и эзотерические общества (например New Age).
Мы уже почти не способны на спонтанное выражение чувств. Наше рабочее время рассчитано с точностью до секунды, и мы всегда знаем, что будем делать в следующее мгновение. Под диктатом механической деятельности оказывается не только человек, работающий на конвейере, но и служащий; вместе со своим начальником он подчиняет свою жизнь деловому расписанию, в котором не учитывается его личная свобода, гарантированная каждому гражданину конституцией. Даже поведение человека в свободное время запрограммировано: достопримечательности производятся словно на конвейере, фотографируются и рекламируются с помощью путеводителей. Для неожиданных, непредсказуемых переживаний, романтических встреч времени просто нет.
Поэтому неудивительно, что личность человека превратилась в застывший «панцирь характера», ограничивающий личность изнутри теми же рамками, что давлеют над ней извне. Такая личность, «авторитарный характер» (Adorno et all.), находясь под влиянием внешней авторитарности, в свою очередь авторитарно воздействует на окружающих и, вместо того чтобы жить свободно, неординарно и независимо, существует экономно, ординарно и аккуратно. Подобные люди потеряли связь со своими чувствами. Поступают они рационально, мыслят прагматично и «функционируют» внешне безупречно. Они делают то, что требует от них общество, лозунг которого — бесстрастный человек в бесстрастном мире.
Существо, которое в прежние времена именовалось в психотерапии бесчувственным, равнодушным психопатом, превратилось сейчас в широко распространенную особь «марионетки цивилизации». Люди этого типа любить не в состоянии, поскольку не могут выносить длительного и глубоко аффективного контакта с другим человеком. Они с легким сердцем разрывают отношения, не обращая внимания на чувства верности и благодарности, ибо вина и печаль им чужды; они холодны и бессердечны.
Современный мир — мир бесстрастный, бесчувственный. Симптомами, указывающими на «болезнь» общества, являются наркомания и алкоголизм, проникшие во все социальные слои, а также рост преступности и насилия, которое принимает особенно угрожающие формы, когда дело касается меньшинств. Нельзя забывать и о бесчисленных психических расстройствах: психозах, неврозах и психосоматических заболеваниях; количество людей, страдающих такого рода расстройствами, и терапевтов, занимающихся их лечением, увеличивается год от года.
Люди, страдающие такими психосоматическими расстройствами, как язва желудка, гипертония и астма, в принципе, больны «аликситимией» (Niemiah & Sifneos). Отметим, что греческое «а» означает отрицание, «lexis» переводится как «слово», а «thymos» — «чувство». Следовательно, люди, о которых идет речь, неспособны выражать свои чувства словами, поскольку они попросту не могут адекватно воспринимать свои ощущения. Их телесная чувственность, а следовательно, жизнь искажены. Они опустошены, безразличны, не способны чувствовать, а значит, не способны поддерживать отношения с другими людьми, поскольку отношения эти, равно как и ощущение собственного тела, оказываются нездоровыми. Это не означает, что подобные люди одиноки в буквальном смысле. Они работают в коллективе, они делят жизнь и ложе с другим человеком, но не испытывают при этом никаких чувств.
Поэтому не стоит удивляться тому, что феномен отсутствия чувственности считается в рамках медицины, в особенности медицины психосоматической, серьезной проблемой. В этой связи говорят о «симптоме Пиноккио», проводя параллели между людьми, страдающими упомянутыми расстройствами, и марионеткой с деревянной душой. В своей книге «Кто сделан из дерева?» Жан Фудрен, отвечая на поставленный в заглавии вопрос, без колебаний заявляет, что чаще всего впечатление «деревянного» человека производит не пациент, а врач. Приходится с этим отчасти согласиться, поскольку, как отмечалось выше, деловая рутина, обусловленная технократией, проникла и в медицину: врачу не хватает времени на то, чтобы в спокойной атмосфере доверительно побеседовать с пациентом. Получается, что сама медицина страдает «алекситимией».
