Любовь не забава - [49]

— У вас тут наверняка гостят друзья? Здесь так замечательно, особенно летом.

Профессор в это время, нацепив очки, листал одну из книг, взятую им с прикроватной тумбочки. Услышав вопрос, он снял очки и, помолчав немного, мягко сказал:

— Время от времени приезжают и друзья. — Он посмотрел на ее порозовевшие щеки. Ариадна заметно похорошела, и это начинало волновать его. — Мне кажется, ты можешь выбрать эту комнату, — продолжал он. — Здесь замечательный вид из окна. Может, мы спустимся и посмотрим, как там наша питомица?

Кошка спала, свернувшись в клубок; выглядела она весьма жалкой, но профессор уверил Ариадну, что ей явно полегчало.

— Неделя хорошей кормежки и ласкового обращения, и с ней все будет отлично.

— Может быть, мы возьмем ее в Лондон?

— Конечно, если ты действительно хочешь этого.

— О да, хочу, Джонатан…

Ариадна густо покраснела, застеснявшись своей порывистости, пробормотала что-то насчет ланча и спаслась бегством на кухню. Она смутилась не от сказанных слов, нет, но от интонации. Так ведь недолго и выдать себя, а это казалось гибельным для ее долговременных замыслов: одним словом, надо быть сдержаннее.

Извлекая из кухонного буфета продукты, она невзначай выглянула в окно и увидела Джонатана, прогуливающегося с собаками по саду. Взгляд ее не мог оторваться от его высокой стройной фигуры: в свитере и вельветовых брюках он выглядел гораздо моложе своих лет. Надо прекратить эти романтические бредни, сказала себе Ариадна. Он же не обещал мне своей любви. Он хотел иметь возле себя компаньонку и собеседницу, он и получил ее в моем лице, а для любви у него всегда найдется кто-нибудь вроде этой рыжеволосой Флоренс.

Итак, весь уик-энд она придерживалась в отношениях с профессором подчеркнуто дружественной манеры, чтобы скрыть свои истинные чувства, которые делали ее столь беззащитной, что профессору недолго и догадаться о ее любви к нему. Ему же вовсе не это нужно от нее…

А он вынужден был признать, что за недолгое время их знакомства Ариадна стала частью его жизни, казавшейся ему теперь значительно интереснее, но не мог не заметить, что она держится с ним довольно сдержанно, даже сухо. Нет, они, конечно, чудесно провели вместе время: вместе выхаживали кошку, немного покопались в саду, прогулялись по дубовой роще, а в воскресенье ходили в церковь. Но все эти дни в Ариадне чувствовалась какая-то напряженность.

Когда в воскресенье вечером они ехали обратно — собаки на заднем сиденье, Ариадна с кошкой — на переднем, профессор как бы ненароком спросил:

— Ну как тебе наш уик-энд? Ты довольна, Ариадна?

Она с некоторой поспешностью ответила:

— О да, довольна, Джонатан, еще бы! Чудесные дни! Да и коттедж ваш такой уютный…

— Наш коттедж, — поправил он ее. — И еще я хочу, чтобы ты побывала в моей больнице… Через два дня, в среду, у меня прием амбулаторных больных, если нам удастся выкроить час-полтора после ланча, то я как раз к тому времени освобожусь.

— О, мне бы очень хотелось. Я не помешаю?

— Нет, ни в коем случае. Операционная закрывается после полудня. Я предупрежу операционную сестру.

Это очень удачно, подумала Ариадна, я побольше узнаю о том, как проходит его день в больнице. Возможно, эта операционная сестра что-нибудь расскажет о Джонатане…

Грейвз приветствовал их возвращение с обычным своим достоинством, невозмутимо отнесясь к сообщению, что их домашний зоопарк отныне пополнится и, позвав собак, отправился их кормить, прихватив и коробку с кошкой.

Когда Грейвз удалился, Ариадна спросила профессора:

— Миссис Грейвз не будет слишком возражать против новой обитательницы?

— Нет, что ты! Не беспокойся. Лучше спускайся скорее, и мы выпьем аперитив перед ужином.

В холле на подзеркальнике лежала почта профессора, он взял ее и сразу направился в кабинет, но довольно скоро вернулся в гостиную, уселся перед камином, держа нераспечатанные письма в руке. Он думал о прошедшем уик-энде. Он довольно часто и с удовольствием ездил в Блюстрим, но, побывав там с Ариадной, чувствовал себя особенно довольным и хорошо отдохнувшим. Она, судя по всему, тоже была счастлива и с удовольствием готовила им обеды, работала в саду и заботилась о кошке. И все же, все же чего-то ей явно не хватало… Выглядела она в качестве молодой хозяйки, хлопоча в фартучке у плиты, просто очаровательно: он помогал ей мыть посуду — занятие для него, в общем, не очень привычное — и рад был разделить с ней все домашние хлопоты: вспомнилось, как вытирая посуду, он обсуждал с ней планы на предстоящий день. И тут профессор нахмурился. Она вошла в его жизнь, как рука в перчатку. Не слишком ли он привязался к ней…

Пытаясь переключиться на что-то другое, профессор вскрыл первое письмо и погрузился в чтение. Однако не прошло и пяти минут, как в дверях появился встревоженный Грейвз, за спиной которого профессор увидел входящую в гостиную Флоренс.

— Дорогой Джонатан, сознайся, ты ведь рад меня видеть? Я к тебе прямо после бестолковейшего уик-энда и просто помираю с голоду, так что надеюсь, ты поделишься со мной ужином. — Она огляделась вокруг. — А где твоя милая женушка? Она не будет, надеюсь, возражать против моего появления?