Любовь не продаётся - [18]

Мне было и невдомек, зачем ему сдалась я, Миша и могилка моей бабушки? Может, мужчине было одиноко? Сомневаюсь, что такой был обделен женским вниманием…

— Ты вчера так быстро убежала, я даже растерялся, — тихо проговорил Артем, а я боялась даже поднять взгляд на него. Но все же переборов себя, посмотрела в ничего не выражающее лицо.

Правда? Впору изумленно воскликнуть это слово, потому как на лице Артема что вчера, что сегодня упомянутая растерянность не проскальзывала ни разу.

— Мы торопились домой…

— К мужу? Почему он вас не встретил? — я споткнулась едва, не распластавшись по асфальту.

— Папа нас бросил, — обиженно ответил Миша, не так поняв нашего нового знакомого, а я чуть не споткнулась еще раз и не повисла на одной из оградок вниз головой, точнее в землю. Воткнулась бы в нее как страус.

Артем решил, что Миша не мой брат, а сын? Неожиданный поворот. И я не понимала, почему шла и молчала, не опровергала слов, утаивала правду. Возможно, потому что боялась продолжения этого знакомства? Но вроде Артем казался вполне адекватным мужчиной. Только никакие разговоры и тем более отношения даже краткосрочные не входили в мои планы. А точнее даже были существенной помехой. И… Артем был значительно старше меня, опытнее — мне не хотелось, чтобы мной пополнили свою обширную коллекцию живых кукол и бросили за ненадобностью, наигравшись и поломав.

Наивно с моей стороны думать о подобных вещах, встречаясь с человеком второй раз в жизни, но… Это чувство не поддавалось никакой логике. Я прекрасно понимала его интерес и куда бы он мог привести нас двоих. Давно уже не маленькая. А с чучетом, что испытывала не меньшее любопытсво, бежать следовало без оглядки и со всех ног.

— Это не самая лучшая тема, — уклончиво ответила я и кивнула в сторону Миши.

Как мне показалось весьма благородно, вышла из ситуации, показав тем самым, что это больная тема для ребенка. Хотя так оно и было на самом деле. И не соврала и в то же время не подтвердила догадок нового знакомого. А там пусть сам решает, нужна ему знакомая с ребенком или нет. Как правило, парни сторонились таких девушек, или же рассматривали такие отношения и связь ровно на одну ночь.

А у меня полно было своих забот, чтобы думать о такой ерунде. Такие отношения не входили в мои планы на жизнь и в границы морали тоже не вписывались.

— Да, наверно, — согласился Артем и как-то снова странно на меня посмотрел. — Извини.

— Мы пришли, — я чувствовала себя не в своей тарелке.

Молчала, а если говорила, то заикалась, словно первоклашка у доски. Не знала о чем говорить и что спрашивать. Одновременно хотела, чтобы мы расстались в эту же минуту и больше никогда не встретились, и в то же время поговорить еще, слушать этот тихий и вкрадчивый голос, смотреть в серые глаза и ощущать уверенность, которая исходила от мужчины волнами.

Артем посмотрел на памятник, задержав на фотографии взгляд. Затем посмотрел на меня и Мишу.

— Какое-то сходство определенно есть. Правда, не ярко выраженное, — констатировал он.

Я облизала пересохшие губы и посмотрела на пустую бутылочку в руках Миши. Не стоило задерживаться долго в такой духоте. Солнечного удара, конечно, Миша не получит, но вскоре снова попросит пить…

— Приятно было познакомиться, — я посмотрела внимательно на могилку, примечая, что травы почти не выросло. Мы убирали могилку примерно с месяц назад, перед Пасхой. А новой травы пока еще не успело нарасти.

— Вы уходите? — удивился Артем.

— Да, на улице очень душно. Мише жарко, — мне тоже, но прикрыться чувствами ребенка в такой момент — железная отговорка.

И вот теперь я увидела на лице Артема некоторое подобие замешательства. Он опустил цветы бутонами вниз и растеряно смотрел то на меня, то на Мишу.

— Я понимаю, что это прозвучит глупо, но… — Артем замялся, и уголки его губ поднялись вверх. — Может быть, вы сходите вместе со мной и к моим родителям? А потом я подвезу вас до дома. Что скажете? У меня в машине есть кондиционер, — я схватилась руками за железную оградку, которая обожгла ладонь, несмотря на то, что палящего солнца сегодня не наблюдалось, воздух был раскаленным и удушающим.

— Но… — это предложение, по крайней мере, прозвучало неожиданно.

И я не знала, что вот так с ходу ответить на него. Однако, я не просила Артема навещать нашу бабушку, но и теперь вроде как оставалась должной… Глупости! Опять это нелепое слово. Никому я и ничего не должна. Но Артем и не требовал, а вежливо просил. И я сама принимала решение как сейчас поступить. С другой стороны, в чем была проблема задержаться на кладбище на лишних десять минут?

— Ну, я тоже до этого момента думал, что в одиночестве куда комфортнее приходить к близким. Но я не был на могиле родителей два года. Ощущаю себя не самым лучшим сыном. А вместе с вами… раз уж мы встретились… Пусть они посмотрят сверху, что я не так уж и плох — вон помог молодой девушке с ребенком и… — он осекся и пожал плечами.

И вдруг с виду такой уверенный и сильный, неприступный и сложный показался таким же обычным как я, как Миша, да как любой другой, когда поддается каким-либо сомнениям.

Но все же я нашла сил сказать твёрдое «нет», потому что неправильно это было. Хоть мне ли было говорить о морали, той, которая обманывала мать?