Любовь не кончается: Эйлит - [8]

— Надеюсь, ваши куры не стали хуже после той истории с побегом? — тщательно скрывая раздражение, поинтересовалась Фелиция.

— Не стали, — сухо ответила Эйлит и, почувствовав, что краснеет, уставилась на свой поднос. — Извините, что не оценила ваше угощение по достоинству. Догадываюсь, что вы потратили немало времени и усилий на то, чтобы все это приготовить.

Смягчившись, Фелиция негромко обронила:

— Пустяки Главное, чтобы мужчины встали из-за стола сытыми и довольными. А то, что останется на блюдах, я приберегу к завтрашнему обеду.

— Вы считаете меня неблагодарной и заносчивой, не так ли?

Заметив, как покраснели щеки Эйлит и как неестественно плотно сжались ее губы, Фелиция почувствовала, что нащупала слабое место в обороне собеседницы, и, любезно улыбнувшись, ответила:

— Ничего подобного я не думаю.

Эйлит с облегчением вздохнула.

— Окажись Голдвин менее настойчивым и не приведи он меня к вам за руку, я бы здесь ни за что не появилась. Честно говоря, до сих пор сгораю от стыда, когда вспоминаю о нашей первой встрече.

— О, вы не должны так говорить, — тронутая такой откровенностью, Фелиция прикоснулась к руке гостьи. — Подобное может случиться с любой хозяйкой… Лично я восхитилась тогда вашей смелостью. Я хотела зайти к вам и сказать это, но не была уверена, что вы меня примите.

— Наверное, я убежала бы на задний двор. Я страшная трусиха, — призналась Эйлит и отодвинула в сторону блюдо с остывшим рагу, а потом неожиданно улыбнулась. — Зато в тот раз я свернула шеи трем курицам без особых мучений.

Фелиция рассмеялась.

— Отдаю должное вашему мужеству. Недавно мне тоже пришлось убивать курицу, но она вырвалась и со свернутой набок шеей металась по двору, а я с визгом бегала за ней. Уж не знаю, как это выглядело со стороны… Полагаю, у каждой хозяйки найдется пара-тройка историй, о которых только по прошествии времени можно вспомнить с улыбкой.

Эйлит кивнула. Только сейчас Фелиция осознала, насколько красива ее гостья. Возможно, они даже смогут стать подругами. Когда молодая норманнка сделала несколько комплиментов наряду Эйлит, та, вначале нерешительно, но потом все более оживленно, заговорила с ней о размерах игл, качестве тканей, ширине стежка и прочих швейных премудростях.

Ненадолго оторвавшись от трапезы, Голдвин оглянулся и с удовольствием посмотрел на жену, которая, выразительно размахивая руками, объясняла что-то соседке. Беседа с Обертом и превосходные напитки и блюда привели оружейника в доброе расположение духа и свели на нет смутное чувство тревоги и настороженности, с которым он пришел сюда. Ему совсем не хотелось вставать из-за стола и покидать гостеприимный дом де Реми раньше чем стемнеет, как он пообещал Эйлит. Да и сама она, увлеченная разговором с Фелицией, заметно повеселела и, должно быть, забыла о злополучной истории с убежавшими курами, так ее расстроившей. Теперь за столом сидела та Эйлит, которую он знал и любил. Ее звонкий смех, сверкающие белизной зубы и пухлые чувственные губы переменили ход мыслей Голдвина, и он ощутил приятную тяжесть в паху. Настолько приятную, что Голдвин пропустил мимо ушей последнюю фразу собеседника и, извинившись, попросил Оберта повторить ее еще раз.

— Я просто поинтересовался, хорошо ли вы знаете графа Уэссекского. — Оберт почти до краев наполнил кубок гостя, а затем плеснул немного в свой.

— Не очень близко. Братья Эйлит служат у него в личной охране. Благодаря им, я получаю регулярные заказы от графа и его приближенных.

— Но вы встречаетесь с ним?

— Разумеется, когда снимаю мерки и примеряю готовые доспехи. — Голдвин сделал глоток вина. Поначалу он, как истинный почитатель эля, пил хозяйский напиток только из вежливости, но постепенно — благо вино оказалось неплохое — вошел во вкус и теперь, невзирая на растущий шум в голове и легкую горечь на языке, всякий раз с готовностью поднимал кубок.

— Расскажите мне о графе. Какой он?

— Вас он едва ли может интересовать, — улыбнулся Голдвин. — Даже и не пытайтесь продать ему свой товар, хотя я могу засвидетельствовать, что он превосходен… Граф Гарольд пьет вино, только находясь при дворе короля Эдуарда, а в остальное время, как и все англичане, предпочитает эль.

— Из этого можно заключить, что он человек целеустремленный, верно? — заметил Оберт. Легкая улыбка, не сходящая с его губ весь вечер, совершенно не соответствовала выражению глаз, холодному и оценивающему.

— Он располагает к себе людей. Альфред и Лильф боготворят землю, по которой ступает их господин. Они, как и многие другие, готовы умереть за него… Сомневаюсь, что отыщется хоть один человек, готовый умереть за короля Эдуарда. — Сквозь затуманившие сознание винные пары Голдвин осознавал, что его язык опережает мысли..

— Насколько я понял, в будущем вы видите графа идеальным королем для Англии, не так ли?

— Граф Гарольд подходит для этого лучше, чем кто-либо другой.

— А сам он хочет стать королем?

— Разумеется, хочет. — Голдвин бросил на норманна настороженный взгляд. — Зачем вам это знать?

— Я торговец, и мне нужно знать положение в стране, чтобы изучить рынок и найти хорошее местечко, способное приносить доход… Прошу прощения, если чем-то обидел вас. Торговец есть торговец, он из всего пытается извлечь выгоду.