Любовь насмерть - [6]

Я с трудом мог себе представить тот образ жизни Ольги, который мог бы перейти ко мне словно по эстафете от погибшего доктора Селиванова. Каким, однако, осторожным и аккуратным, получается, он был.

Как можно было в течение целых двух лет скрывать в своем доме девушку?

— Я знаю, о чем вы сейчас подумали, — сказала Ольга дрогнувшим голосом. — О том, что с моей стороны такая просьба выглядит совсем уж нахально. Что у вас есть своя жизнь, что вы — человек общительный, и в баре у вас бывает много людей, и что вам меньше всего хотелось бы, чтобы когда-нибудь меня здесь увидели. Кроме того, у вас может быть и своя личная жизнь, и я буду вам только помехой. Ну, тогда просто позвоните в полицию и сдайте меня. В чем проблема? — Последние слова прозвучали как-то особенно уж громко, с металлом в голосе.

Я пообещал ей, что пока что не стану ничего предпринимать, что сначала надо бы постараться помочь следствию чем могу. Что надо бы встретиться с друзьями Макса, поговорить с ними, подумать, кем могла быть та убитая девушка в белом свитере, что была застрелена рядом с его домом. Вполне возможно, что эта девушка имеет непосредственное отношение к кому-нибудь из нашего поселка. Мало ли, к кому она могла приехать. Может, она чья-то любовница, жена или дочь. И вполне возможно, что кто-то хотел убить ее, а доктор Селиванов просто не вовремя оказался рядом, и его убрали как свидетеля.

— Значит, вы сейчас уйдете? — спросила меня Ольга тоном ребенка (да, она действительно временами напоминала мне девочку!), который боится оставаться один в темной комнате.

— А тебе самой разве не хочется поскорее найти того, кто убил твоего друга? Ведь Макс был твоим другом, я не знаю, покровителем, почти родным тебе человеком! Ты не хочешь узнать, кто его убил? К тому же если найдут убийцу, тогда и тебе нечего бояться.

Она закивала, соглашаясь.

— Да-да, конечно, вам надо пойти. Заодно узнаете что-нибудь новое. А я останусь здесь и буду вас дожидаться.

— Ты это… не бойся… — Я встал, подошел к ней и отчего-то поцеловал ее в макушку. Словно поставив таким образом печать уже своего покровительства над ней.

2

Я напрасно думал, что мне удастся нанести визиты моим друзьям и знакомым из поселка, буквально через несколько минут после того, как мы поговорили с Ольгой, раздался звонок — пришел первый посетитель моего бара. Это был Саша Коневский, поэт и художник, человек весьма энергичный, активный и неравнодушный. Он единственный, пожалуй, из всех практически не пил и не курил, но был, как и все, постоянным гостем в моем баре. Я заваривал ему чай с травами (с его же причем травами, которые он собирал, сушил и приносил мне в большом холщовом мешочке), готовил ему бутерброды или омлет. Он был одиноким, поговаривали, что у него в Москве живет бывшая жена и сын-алкоголик. Это был высокий сухой человек с жесткими седыми волосами на маленькой голове, с внимательными карими глазами и острым носом. Губ у него почти не было, только две темно-красные полоски, словно свежие порезы, между носом и острым подбородком. Он носил всегда неизменно синий пиджак с коричневыми замшевыми, затертыми до блеска налокотниками и протертые на коленях вельветовые, цвета бутылочного стекла, брюки. Худую шею его всегда обнимал темный воротник теплой кашемировой водолазки, которую он носил даже в жару. Порывистость его движений и отрывистая речь выдавали в нем скрытого радикального политика и талантливого оратора, но все это я знал от других. Сам же он себя таким образом никогда при мне не проявлял. Пока.

— Привет, Марк, — сказал он, едва я открыл дверь бара. — Завари-ка мне чай. Что-то меня всего трясет. Нет, ты представляешь, этот урод, я имею в виду убийцу, живет среди нас. Он точно местный. Думаю, привез молоденькую любовницу, поссорился с ней, она убежала, тот побежал за ней, скорее всего, пьяный в лоскуты (вот почему я ненавижу всех пьяниц!), да еще и с пистолетом или ружьем в руках, идиот, и начал палить в нее. Селиванов вышел на шум и получил пулю. Как ты думаешь, Марк, кто бы это мог быть?

Возможно, он озвучил общественное мнение, существовавшее на тот момент. Я был уверен, что до того, как прийти ко мне, он уже успел кого-то навестить или встретить по дороге, и теперь ему хотелось поговорить на эту тему здесь, в баре, причем в надежде, что вскоре здесь появится кто-то еще.

Я поставил воду греться, насыпал в чайник трав и вдруг услышал звук приближающегося автомобиля. Я знал этот звук, это приехал на своем микробусе местный фермер Занозов, который поставлял мне свои сыры, овощи, а также продукты, которые забирал для меня с ближайшего оптового склада. Я не знал более предприимчивого и работящего человека, чем он. Каждый его телефонный звонок или действие со временем приносили ему прибыль, он всегда точно знал, где и каким образом, помимо своей основной фермерской работы, может подзаработать. И это с его легкой руки в моей кладовке появилась местная самогонка, на которую мои посетители переходили в моменты, когда заканчивался весь благородный алкоголь. Мне бы и в голову не пришло запасаться таким сомнительным пойлом. Но желание клиента — закон для предпринимателя, и хотя я таковым себя не считал, самогонку продавал — что поделать, если именно этого требовала широкая русская душа моих творческих приятелей.