Любовь может все - [33]

— И ты была ее поручительницей. — Выбрав булочку, Марк пододвинул блюдо к Селии. — Она говорит о помощи центра гораздо меньше, чем о твоей.

— Не верь всему, что слышишь. Что ты собираешься делать сегодня?

— Поеду на ленч с Чарли Коффи. Он еще думает, что сможет уговорить меня участвовать в его избирательной кампании. Сначала хочет показать мне город, а потом начнет обрабатывать.

— Это слишком большая плата за обзорную прогулку, — смеясь, сказала Селия.

— Если бы ты не пошла на работу, мы могли бы посидеть где-нибудь и поговорить, чтобы лучше узнать друг друга.

Она потянулась было за третьей булочкой, но решила, что это уже чересчур, и отдернула руку.

— Не люблю копаться в прошлом.

— Вчера Чарли рассказал мне о некоторых вещах…

— Ты вчера виделся с Чарли? О чем он тебе говорил?

— Он рассказал мне о том, что, когда для урока истории понадобилось знамя с вашим фамильным гербом, ты заменила его Веселым Роджером[8].

— Мне тогда было десять, просто захотелось поозорничать. Бабушка была в ужасе. — Вспомнив выражение лица бабушки, она рассмеялась.

— Какая-то газета прислала репортера сфотографировать флаг и сделать заметку…

— У меня сложилось впечатление, что ты росла не очень послушной и благовоспитанной девочкой.

— Вряд ли можно назвать бунтарским поступком то, что я сделала.

— А когда ты залезла на дуб, росший под окнами спальни, после того, как посмотрела «Тарзана»?

Она вспомнила, как просидела на дереве целую ночь, не желая свалиться вниз. На следующее утро пришлось вызывать пожарных, что дало возможность местным репортерам сделать еще несколько снимков, после которых последовало строгое предупреждение от бабушки. На этом закончилась ее тяга к приключениям.

— Наверное, ты страшно скучал вчера, если я была единственной темой вашего разговора.

— Чарли признался, что был стеснительным молодым человеком, пока не попал под твое влияние. Он сказал, что худшим в его жизни был день, когда ты вернула ему обручальное кольцо. — Тон Марка приобрел какой-то странный оттенок, глаза его потемнели.

Ревность?

— Мы не были влюблены друг в друга, хотя оба и прилагали все усилия. Между нами… — Она подыскивала нужное слово. — Не было страсти. Вероятно, потому, что мы выросли вместе.

— Или он не тот мужчина, который тебе нужен.

В то время она была совсем девчонкой, и для нее главным было вырваться из рук бабушки. Когда она отказала Чарли, а потом стала немного жалеть, она успокаивала себя тем, что брак нужен был Чарли по соображениям престижности, а не по любви.

— Он довольно быстро утешился, — сказала она, — несколько месяцев спустя он сделал предложение другой девушке.

— Ты не жалеешь об этом?

Удивленная тем, как напряженно прозвучал его вопрос, она покачала головой:

— У Чарли на уме только карьера.

Он вздохнул с облегчением.

— Давай выйдем на улицу и посмотрим на восход солнца.

— Оно взойдет через час-полтора. Кроме того, мне нужно подготовиться к работе.

Она стряхнула крошки и, подняв голову, увидела, что он стоит прямо напротив нее.

— Над тобой опять омела, — пробормотал Марк.

Она почувствовала, как его руки сомкнулись на ее талии. От его прикосновения смешались мысли. Его пальцы медленно скользнули вверх по спине, потом коснулись грудей.

— Вчера вечером, — прошептал он, — я должен был согласиться на твои условия.

— Я не помню, какие ставила условия, — с трудом проговорила она.

Закрыв глаза от наслаждения, она позволила раздвинуть полы халата и сбросить его. Когда он стал ласкать губами ее нежные соски, его дыхание обожгло кожу. Она нашла губами его губы, ее тело жаждало более полной ласки.

— Кажется, ты опоздаешь на работу, — хрипло проговорил он.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Слова вырвались помимо ее воли.

— Я знаю, — сказал он, сжимая ее в объятиях, — но у меня есть не так много, Селия. Я могу предложить тебе верность и любовь, в чем поклянусь перед алтарем.

Она улыбнулась ему:

— А кто просит большего?

В ответ он нежно коснулся губами ее щеки. Не в силах сдерживать желания, она закрыла глаза и, прижавшись губами к его шее, ощутила, как учащенно бьется его пульс.

— Я думаю, нам лучше подождать, — вдруг хрипло проговорил он.

— Что? — Она удивленно откинула назад голову.

— Если мы собираемся это делать, то не должны врать сами себе.

— Но все и так в порядке. — Обняв, она прижалась к нему.

— За исключением того, что потом ты как ни в чем не бывало собираешься идти на работу.

Она закусила губу. Конечно, по-своему он прав. Но ей так не хочется выпускать его из своих объятий!

— Хождение на работу вошло у меня в привычку.

— Но мы получили бы только половину удовольствия. На обед принеси хлеба и бутылку вина.

— Постараюсь не забыть. — Встав на цыпочки, она подняла лицо для последнего поцелуя.

Выйдя из лимузина, Марк некоторое время молча разглядывал фамильный особняк Харгрейвов. Его величественные стены четко выделялись на фоне стального зимнего неба. Они были такими же твердыми и неприступными, как и бабушка Селии. Вид векового дуба заставил его улыбнуться и забыть о своих опасениях по поводу приглашения, которое он получил час назад.

Из лимузина вылез водитель.

— Мадам ждет вас ровно в полдень. Сейчас одиннадцать пятьдесят шесть.