Любовь моя последняя - [3]

Она надела пальто и быстро вышла, оставив дверь открытой, — ведь минут через пятнадцать опять вернется сюда.

Выходя из отеля, она столкнулась в дверях с человеком в коротком пальто. Это был Виктор Брюль. Он узнал ее и удивленно поднял брови.

— Вы?

Этта посмотрела на него, как на привидение, и, ни слова не говоря, убежала.

А Виктор озадаченно смотрел ей вслед, ничего не понимая. Что с ней? Убежала, словно за ней кто-то гонится. Но почему она была здесь? Он машинально посмотрел на часы — без четверти четыре…

Вернувшись домой, Этта, стараясь не шуметь, вошла в квартиру, остановилась в прихожей и прислушалась. Полная тишина. Но она и не рассчитывала на то, что Гвидо будет уже дома. Хватает ресторанов, которые работают и после четырех.

Этта прошла в спальню, зажгла маленькую ночную лампочку и подошла к сейфу, стоявшему рядом с ее кроватью. Он был открыт, ключ торчал в замке, а деньги из него исчезли. Они всегда лежали на нижней полке, рядом с ее украшениями. Это место для дневной выручки, а теперь оно пусто.

Но разве в этом сейчас дело?

Этта устало упала на кровать.

Шесть тысяч марок… Они будут бессмысленно просажены за пару ночей. То, что надо платить по счетам, налоги, аренда — все это Гвидо не касается. Сейчас, небось, он строит из себя крутого господина, поит своих друзей шампанским. И, конечно, не забывает ни Осси, ни Лору фон Фройдберг.

Тридцать красных роз госпоже Лоре фон Фройдберг из Зальцбурга…

В жизни Гвидо и раньше было много женщин, но чаще это были короткие романы, о которых она узнавала после того, как они уходили в прошлое. Но Лора фон Фройдберг не хочет его отпускать…

Внезапно Этта услышала какой-то шум. Шаги… Снаружи, с балкона. Затем отчетливое шарканье по бетонному полу.

Она замерла. Неужели Гвидо? Этта скользнула к двери и бесшумно приоткрыла ее на маленькую щелочку. Вот в соседней комнате подвинули стул. Пожалуй, Гвидо вошел с балкона в комнату. Но почему он не зажигает свет? Странно, теперь и шагов не слышно. Да и вообще, Гвидо ли это? Он не из тех, кто снимает обувь еще на лестничной площадке, наоборот. Что же заставило его красться в темноте по квартире?

А звуки все приближались и приближались. Внезапно Этту лавиной охватила паника, и ужас парализовал ее на несколько секунд. Она не отрывала глаз от ключа, торчащего в замочной скважине. Сейчас откроется дверь… Или она уже открылась?

Больше ни один звук не проникал сквозь звон в ее ушах. Вдруг она услышала голос, тихий и вкрадчивый, изменившийся от гнева, но явно голос Гвидо. Где он? В этой комнате? Или это ее полуобморочный бред?

Тут раздался крик Гвидо:

— Руки прочь!

В следующее мгновение до нее долетели звуки разбиваемого фарфора, затем упал стул. Послышался удар — и тяжелый, глухой звук падающего тела…

Все произошло в считанные секунды.

Этта медленно подошла к двери и нажала на ручку. Первое, что она увидела, это узкую полоску света, проникавшую из-под двери комнаты с балконом.

Свет ее немного успокоил. Она распахнула дверь настежь и… застыла на месте. Гвидо лежал на полу, на лбу его зияла страшная рана, из которой сочилась кровь. Этта сразу поняла, что Гвидо мертв.

И тут она заметила ржавый железный крюк, какие применяются для скрепления строительных швов. Инструмент убийства. Ей снова стало дурно, и она быстро выскочила из комнаты, прошла к себе и, как оглушенная, упала на стул.

Позвонить в полицию? Наверное, надо, ведь произошло убийство. Но кто убийца? И вообще, есть ли у Гвидо враги? У него тысячи друзей, которых он обхаживал, бражничал с ними, плакался им в жилетку, как ему не повезло с его голубкой. С голубкой, которая обманывает, изменяет ему и бросается в него утюгом.

Этту пронзила неожиданная мысль — хотя она никогда не швыряла в Гвидо утюгом, все легко поверят, что она делала это. Друзья Гвидо всегда верили тому, что он им рассказывал. И теперь поверят, что убила его она. Ее будут считать убийцей.

Нечего раздумывать. Надо бежать прочь, прочь отсюда!

Дверь затрапезного серого дома, в котором жили Рут и Роман, никогда не запиралась, и Этта прокралась внутрь, поднялась по грязной деревянной лестнице и постучала в дверь.

В ответ раздалось испуганное «Да?»

— Это Этта, Роман. Мне надо с тобой поговорить.

— Минуточку, Этта.

Она услышала, как он встал, щелкнул выключателем и пошел по коридору.

— Что случилось, Этта? — Роман впустил ее, закрыл за ней дверь и крепко взял ее за запястье.

— Гвидо убит, — выдохнула она.

Роман отшатнулся, черты его лица напряглись.

— Убит?

— Его ударили… В нашей квартире, в гостиной. А я была дома, когда это произошло.

— Где ты находилась?

— В своей спальне. Спряталась за шкаф, потому что вбила себе в голову, что убить хотят меня.

— Тебя? Как это? Кто? Сядь и расскажи все по порядку. Только потише, чтобы никого не разбудить. Рут, слава Богу, приняла снотворное.

Этта начала рассказывать обо всем, что произошло, — от первых шагов на балконе и ее внезапного безудержного приступа страха.

— Я думала, что это Осси…

— Осси?

— Ты же знаешь, что я о нем думаю. От него всего можно ожидать.

— Ты никаких голосов не слышала?

— Только голос Гвидо: «Руки прочь!», а в следующий момент тот, другой, видимо, уже напал на него. Через две секунды все было кончено. После этого я еще слышала, как открывалась балконная дверь. Совершенно очевидно, что убийца ушел через строительные леса. Кто это мог быть?