Любовь Лафайета - [84]
На следующий день решётки были увиты цветами, а девушки пришли с гитарой. Нежноголосые возлюбленные князя де Бройля и герцога де Лозена пели дуэтом, а избранницы виконта де Флёри и Сегюра танцевали с ними, хотя и разделённые решётками. Аббатиса отбивала такт своим посохом. Консул раздобыл лопату и передавал на ней записки, которые перед тем прочитывала настоятельница. Поощряемые кавалеры стали требовать большего — залогов любви! На лопату положили тёмные локоны и ладанки; девушки получили взамен кольца, светлые локоны, а у Лозена и Флёри оказались при себе миниатюрные портреты. Сегюру досталась ладанка от Марианны Изабеллы — с уверениями, что, пока он будет носить её на шее, она оградит его от всех несчастий и болезней. Филипп тотчас надел её и пылко пообещал никогда не снимать.
Между тем визиты заезжих офицеров в монастырь не остались незамеченными. У выхода французов поджидали мрачно молчавшие мужчины, закутанные в плащи, в надвинутых на лоб шляпах. Однако никаких дуэлей в испанском стиле не последовало: с "Орла" дали три выстрела из пушки — поднялся ветер, пора отплывать.
Филиппа не оставляло чувство нереальности происходящего. Что же это за место, где он только что побывал? Пожалуй, половину населения Ангры составляли монахи и монахини, и ещё нигде он не видал такой нелепой смеси благочестия с развратом. Вчера вечером, когда они возвращались на корабль, их окликали портовые шлюхи, принимавшие похотливые позы, — и вдруг падали на колени, осеняя себя крестным знамением при звуках колокола, сзывавшего на вечернюю молитву. Имеются в этой колонии и инквизиторы, однако, если верить консулу — слуге двух господ, — они никого не сжигают, а лишь бросают грешников в тюрьму, забирая себе их имущество. Цирцея здесь правит или Калипсо? Впрочем, неважно.
Капитан Латуш терзался раскаянием и страшно спешил сняться с якоря. Перед отплытием из Франции ему вручили пакет, который он должен был вскрыть только на Азорских островах, и что же? В пакете оказался приказ как можно быстрее идти в Америку, избегая сражений и ненужных погонь, чтобы доставить графу де Рошамбо, помимо двух с половиной миллионов ливров армейского жалованья, план новой военной кампании! Бросив судно со своею милой, так задержавшее его в пути, Латуш на всех парусах устремился вперёд. Вечером на обоих фрегатах рано гасили огни: где-то здесь рыщет английская эскадра, чтобы перехватить французское золото.
Через несколько дней плавания Сегюр подхватил лихорадку. Он качался в своём гамаке, стуча зубами от озноба; слуга то укутывал его одеялами, то клал влажные повязки на пылающий лоб. Прошло недели две, прежде чем он смог вставать и выходить на палубу без посторонней помощи. Передвигаться по кораблю "сухопутной крысе" теперь было не так-то легко: наступил сентябрь — месяц штормов. Как-то ночью, недалеко от Бермудских островов, рулевой услышал жалобные крики — это матрос, упавший за борт "Орла", из последних сил боролся с волнами. "Слава" легла в дрейф и зажгла кормовые огни; на воду спустили шлюпку, беднягу спасли, но тут дежурный офицер разглядел во мраке очертания корабля, надвигавшегося на французов. Забили тревогу; гамаки опустели, открылись пушечные порты, все были на своих местах, готовые к бою. Неизвестный корабль шёл на траверзе; с "Орла" что-то кричали, но шум волн мешал что-либо расслышать; наконец, грохнул выстрел, и в воздухе просвистело пушечное ядро — "Славу" вызывали на бой.
С "Орла" донеслось пять пушечных выстрелов — сигнал сбора. Валлонг был в растерянности: он должен выполнить приказ командира, но это значит — подставить свою корму под батарею неизвестного врага! А, всё равно — неизвестно, что хуже. Он выполнит приказ Латуша, в Версале не смогут потом утверждать, будто он не захотел подчиниться юнцу из зависти! Залп; "Слава" содрогнулась всем корпусом, треск дерева слился с криками раненых людей. Валлонг застыл, словно парализованный. Что он наделал! Его корабль сейчас пойдёт ко дну, его карьера тоже… Резкие, отрывистые команды заставили его встряхнуться: лейтенант Гандо разворачивал фрегат бортом к врагу. Огонь! Ответный залп оказался удачным, вызвав пожар.
— Спаситель мой! — Валлонг бросился к своему помощнику и заключил его в объятия. — Клянусь, я не отдам ни одной команды, не посоветовавшись с вами!
Теперь оба корабля шли борт о борт на расстоянии пистолетного выстрела. Неприятельские матросы тушили огонь, но в его свете стало видно, что "Слава" — Давид рядом с Голиафом. Её противником оказался "Гектор", захваченный англичанами у де Грасса; тридцатишестифунтовые ядра способны пробить оба её борта насквозь.
Ну что ж, раз гибель неизбежна, поразим врага хотя бы бесстрашием. Валлонг приложил к губам рупор и прокричал:
— Strike your colours![23]
Капитан "Гектора" ответил коротким смешком: "Yes, yes".
Шум волн слился с грохотом пушек и свистом пуль; с треском падали реи, обрывая снасти; кричали раненые. Вспышки выстрелов разрывали темноту, которая затем казалась ещё гуще. В одной из вспышек Сегюр увидел Вал-лонга, шедшего мимо, вторая вспышка — и от капитана осталась половина! Его разорвало ядром?! Сегюр и Ламет бросились к Валлонгу, но оказалось, что он всего лишь провалился в люк, который кто-то позабыл закрыть.
В множестве книг и кинофильмов об Альфонсо Капоне, он же Аль Браун, он же Снорки, он же Аль «Лицо со шрамом», вымысла больше, чем правды. «Король гангстеров» занимал «трон» всего шесть лет, однако до сих пор входит в сотню самых влиятельных людей США. Структуру созданного им преступного синдиката изучают студенты Гарвардской школы бизнеса, на примере судебного процесса над ним учатся юристы. Бедняки считали его американским Робин Гудом, а правительство объявило «врагом государства номер один». Капоне бросал вызов политикам — и поддерживал коррупцию; ускользал от полиции — но лишь потому, что содержал её; руководил преступной организацией, крышевавшей подпольную торговлю спиртным и продажу молока, игорные дома и бордели, конские и собачьи бега, — и получил тюремный срок за неуплату налогов.
Почти двухвековая история семьи Рокфеллер, давшей миру промышленников, банкиров, политиков, меценатов и филантропов, первого миллиардера и одного из американских вице-президентов, тесно переплетается с историей США от Гражданской войны до наших дней. Их называли кровососами, а созданную ими крупнейшую в мире нефтяную компанию — спрутом, душившим Америку; считали кукловодами, управляющими правительством, — и восхищались их умением поставить на промышленную основу всё, даже благотворительность. Рокфеллеры коллекционировали предметы искусства, строили особняки — и вкладывали деньги в образование и здравоохранение.
Действие романа охватывает период с 1617 по 1643 год и основано на подлинных событиях. Всесильный временщик Кончино Кончики убит во дворе Лувра заговорщиками с ведома юного короля Людовика XIII, который наконец-то обретает всю полноту власти. Епископу Люсонскому предстоит пройти трудный путь, чтобы превратиться в великого кардинала Ришелье, а Мари де Роган, став герцогиней де Шеврез, будет плести против него заговоры, заслужив от короля прозвище Дьявол.
Весной 1794 года Польша, уже во второй раз вынужденная отдать часть своих территорий России, Пруссии и Австрии, восстала под руководством Тадеуша Костюшко, героя Войны за независимость США, чтобы вернуть себе целостность и суверенитет. Остаться в стороне не мог никто: либо ты поддерживаешь восстание, не считаясь с жертвами, либо помогаешь захватчикам; патриот ты или верноподданный, в чужих глазах ты всё равно либо изменник, либо предатель. Что могут Польша и Литва одни против трех сильных врагов? Да еще эти вечные раздоры между поляками и неспособность действовать сообща… Восстание разгромлено, его вожди в плену, Суворов входит в Варшаву, проложив себе путь огнем и мечом.
Первая половина XVII века – эпоха Ришелье и Людовика XIII, прозванного Справедливым, – была непростой в истории Франции: заговоры вельмож и мятежи гугенотов, крестьянские восстания и участие в Тридцатилетней войне, недород и эпидемии… И все же, как и в любую другую эпоху, люди трудились, веселились, женились, рожали детей, словом, жили своей обычной, повседневной жизнью. В книге представлена широкая панорама жизни французов того времени – от крестьян и ремесленников до королевских чиновников, придворных и мушкетеров.
Образ Людовика XIII читатели представляют себе по роману Александра Дюма «Три мушкетера», где король предстает второстепенным полукарикатурным персонажем, безвольной марионеткой в руках всемогущего кардинала Ришельё. Его сын, знаменитый «король-солнце», затмил своим блеском рано скончавшегося отца. Однако тот вошел в историю благодаря событиям, имевшим куда большее значение, чем курьезное происшествие с подвесками королевы Анны. Полководец, реформатор, композитор, кулинар, кузнец, парфюмер — немногие власть имущие могли похвастаться такой широтой интересов.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.