Любовь как в кино - [58]

– Я хотела бы остаться, если ты не… – Может, он не желает иметь со всем этим дело. Зачем ему? Вся моя неуверенность всплывает пузырем на поверхность. – Я имею в виду, я пойму, если ты не хочешь иметь дела…

– Оставайся, Кенсингтон, – тихо говорит он. – Я хочу, чтобы ты осталась.

С облегчением закрываю глаза. Он хочет, чтобы я осталась.

– Я был на пробежке, так что, позволь, я быстренько приму душ, и мы пойдем в главный дом, хорошо? – Шейн встает, и матрас слегка подпрыгивает. – Да, я тут принес тебе кое-что на потом. Положил у окна. Отсюда, кстати, открывается прекрасный вид, взгляни. Именно поэтому мы сейчас не в главном доме, а в коттедже.

Шепчу «спасибо» и остаюсь под одеялом, пока до меня не доносится шум воды. Тогда я выглядываю и смотрю в сторону ванной. Дверь закрыта. Сажусь и приглаживаю руками волосы. Возле окна стоит небольшой пластиковый пакет, на котором красными буквами напечатано: «Видео-Макс». Он взял для меня в прокате фильмы! Наверняка здесь нет цифрового кабельного телевидения.

Заворачиваюсь в покрывало и подхожу посмотреть, что там. «Когда Гарри встретил Салли» и «Нецелованная». Прелесть лучших романтических комедий не столько в привлекательности киногероя, сколько в героине, в которой можно узнать себя. Расплываюсь в довольной улыбке. Вечер в компании Мэг Райан и Дрю Бэрримор в роли Джози Гросси. Идеально.

С любопытством разглядываю огромное двойное окно. Вместо штор на нем деревянные ставни, которые закрываются изнутри. Поднимаю крючок и распахиваю створки.

Ух ты. Вот это да!

Подсолнухи. Огромное поле подсолнухов, насколько хватает глаз. Их желтые личики, улыбаясь, смотрят на солнце. Дом, видимо, стоит на небольшом возвышении, потому что дорога, извиваясь, уходит вниз. А до горизонта, в обрамлении покатых коричневых холмов, простирается ковер из золота и зелени. Дух захватывает от такой красоты.

Протираю пыльное окно рукой, но потом решаю его открыть. Долго вожусь с щеколдой, застрявшей в разбухшей раме, и наконец распахиваю створки. В комнату сразу врывается прохладный воздух и оглушительный птичий гомон.

Заворачиваюсь в покрывало плотнее и устраиваюсь на подоконнике.

По окну ползут две божьи коровки, что напоминает мне «Под солнцем Тосканы». Одна из героинь говорит, что искала божьих коровок и не могла их найти. Но когда она наконец перестала искать, они оказались повсюду.

Может быть, я искала чересчур старательно? Прилагала слишком много усилий?

Поправляю на плечах покрывало, высовываюсь в окно и любуюсь желтыми полями. Мне хотелось бы однажды нарисовать эту красоту. С удовольствием вдыхаю свежий воздух… О, еще несколько божьих коровок.

И чувствую, меня что-то щекочет.

Что…

Боже! По мне что-то ползет! Соскакиваю с подоконника, отбрасываю покрывало и задираю на себе майку. Она где-то под майкой. На мне. Эта мелкая тварь ползет по моей коже!.. Я визжу и пытаюсь ее смахнуть, но жуткие лапки намертво вцепились в ткань.

Пошла вон! Я бешено трясу майку. Затем сдергиваю с себя и остервенело машу ею в воздухе. Вроде бы упала… Оглядываю себя спереди, на случай если там затаились еще жуки, выворачиваю шею, чтобы посмотреть, нет ли кого на плечах, на спине…

Шейн стоит в дверях, прислонившись к косяку.

Смущенная, я улыбаюсь и прикрываю руками голую грудь.

На нем лишь полотенце, мокрые локоны прилипли к шее и лбу. В глаза бросается татуировка, идущая через левое плечо и руку. Раньше ее не было. Черный этнический узор обрисовывает каждую мышцу.

– Божья коровка… забралась мне под майку.

Он озорно, по-мальчишески улыбается.

– Повезло божьей коровке.

Глава 17 Семь свечей

Бывший сарай – он же будущий ресторан «Керидж-Хаус» – встроен в склон холма. Белое здание, отделанное светло-серым камнем по цоколю, полностью перекроено. Теперь оно потрясающее. Я очень впечатлена, нет, больше чем впечатлена.

Ошеломлена.

– Шейн, это… с ума сойти, – говорю я, когда мы поднимаемся на веранду второго этажа, идущую вдоль задней стены дома. Решетчатая крыша веранды увита гирляндами лампочек – тем, кто будет сидеть под ней, гарантирована звездная ночь.

Шейн идет впереди с широкой улыбкой.

– Мы сможем регулярно принимать много посетителей. Здесь и внутри будет достаточно столов. Но самая лучшая часть… – Шейн отпирает замок на огромных амбарных дверях и раздвигает их в стороны, – …находится здесь.

В огромном помещении с открытыми балками еще не закончен ремонт. Мы выходим на открытую площадку. На задней стене висит белый экран высотой в два этажа.

– Под нами кухня, а здесь… – Шейн указывает на голые стены по обеим сторонам от нас, – будут фрески… твои фрески. Идем.

Спускаюсь по лестнице вслед за Шейном. Глаза у меня все еще опухшие от слез, а за завтраком я была не в состоянии ничего проглотить. Я еще не понимаю, что я делаю здесь и вообще в своей жизни, но рада, что есть чем отвлечься, а от достижений Шейна я просто в восторге. У него всегда были большие идеи, и я знала, конечно, о «Керидж-Хаус», но я удивлена тем, как преобразился старый сарай. Шейн действительно воплощает свою идею в жизнь. Наверное, он правда повзрослел.

Шейн весь горит энтузиазмом, когда показывает мне кухню, прилегающий к ней обеденный зал и кинотеатр. Мне нравится видеть его таким. Даже притом что он в поношенных джинсах и его волосы в невероятном беспорядке, он никогда не выглядел лучше. Ну, может, еще чуть раньше, в полотенце.