Любовь к жизни. Рассказы - [137]

– Но мне не суждено было погибнуть, – продолжал он, и в голосе его послышался горделивый оттенок. – Я один остался. Олуф и все остальные лежат на спине во рву, а головы их повернуты, и лица у многих находятся там, где должны бы находиться затылки. На них нехорошо смотреть; когда жизнь вернулась ко мне, я увидел их всех при свете факела, оставленного пришельцами из Солнечной Страны, – я лежал во рву вместе со всеми.

– Да, вот как? – повторял Тайи, слишком потрясенный, чтобы говорить.

Он внезапно вздрогнул, услышав донесшийся к нему из прохода голос Пришельца-Билла.

– Это хорошо, – говорил он. – Я искал человека, ползущего со сломанной шеей, и вот чудо! Встречаю Тайи. Брось вниз ружье, Тайи, чтобы я слышал его стук по камням.

Тайи покорно повиновался, и Пришелец-Билл выполз из скалы на свет. Тайи с любопытством поглядел на него. Он очень похудел, был измучен и грязен, но глубоко запавшие глаза горели.

– Я голоден, Тайи, – сказал он. – Очень голоден.

– Я – пыль у твоих ног, – отвечал Тайи. – Твое слово для меня закон. Я приказывал народу не сопротивляться тебе. Я советовал…

Но Пришелец-Билл повернулся и крикнул своим товарищам:

– Эй! Чарли! Джим! Берите с собой женщину и выходите!

– Мы идем есть, – сказал он, когда его товарищи и Месахчи присоединились к нему.

Тайи заискивающе потер свои руки.

– Наша пища скудна, но все, что мы имеем – твое.

– Затем мы по снегу отправимся на юг, – продолжал Пришелец-Билл.

– Пусть ничто дурное не коснется вас и путь покажется вам легким.

– Путь долог. Нам понадобятся собаки и много пищи.

– Лучшие наши собаки – твои, а также и вся пища, что они могут везти.

Пришелец-Билл выскользнул из прохода и приготовился к спуску.

– Но мы вернемся, Тайи. Мы вернемся и проведем много дней в твоей стране.

Итак, они отправились на юг – Пришелец-Билл, его братья и Месахчи. А на следующий год в бухте Мэндел бросил якорь «Искатель Номер Два». Немногие мэнделийцы, оставшиеся в живых благодаря ранам, не позволившим им ползти в пещеру, повинуясь жителям Солнечной Страны, стали на работу и принялись копать землю. Они перестали охотиться и ловить рыбу; они получают ежедневно плату за работу и покупают муку, сахар, миткаль и другие вещи, которые им ежегодно привозит из Солнечной Страны «Искатель Номер Два».

Этот прииск разрабатывается тайно, как и многие другие прииски Северной Страны; ни один белый человек, кроме компании, состоящей из Пришельца-Билла, Джима и Чарли, не знает местонахождения селения Мэндел на краю Полярного моря. Ааб-Ваак, со свисающей на плечо головой, стал оракулом и проповедует младшему поколению смирение, за что и получает пенсию от компании. Тайи назначен надсмотрщиком работ. Теперь он разработал новую теорию насчет жителей Солнечной Страны.

– Живущие на пути солнца не становятся изнеженными, – говорит он, покуривая трубку и наблюдая, как день медленно переходит в ночь. – Солнце вливается в их кровь и палит их жарким огнем, пока они не начнут пылать вожделениями и страстями. Они всегда горят и не чувствуют поэтому поражений. Они не знают покоя, в них сидит дьявол, и они разбросаны по всей земле и осуждены вечно трудиться, страдать и бороться. Я знаю. Я – Тайи.

Болезнь покинутого вождя

Эту повесть мне рассказали два старика. Была прохладная часть дня, то есть середина белой ночи, и мы сидели в дыму костра, защищавшего нас от москитов. Все время, пока длился рассказ, мы ловили и уничтожали маленьких злодеев, впивавшихся в нас, несмотря на окружавшие клубы дыма. Справа от нас спускался крутой берег, и внизу лениво журчали воды Юкона. Слева, над розовым краем низких гор, курилось сонное солнце – ему не пришлось спать в эту ночь и предстояло бодрствовать еще много ночей.

Старики, сидевшие со мной и доблестно сражавшиеся с москитами, были Покинутый Вождь и Мутсак, некогда товарищи по оружию, а теперь хилые хранители былых традиций и сказаний о прошлом. Они были последними представителями своего поколения и не пользовались почетом у молодежи, выросшей на дальней окраине приисковой цивилизации. Кто считался с традициями в эти дни, когда бодрость духа можно было почерпнуть из бутылки, а бутылку – добыть от снисходительных белых людей за несколько часов тяжелой работы или за какую-нибудь поганую шкуру! Какую власть могли иметь страшные обряды и тайны шаманства, когда воплощенное чудо – пароход ежедневно поднимался и спускался по Юкону, кашляя и изрыгая огонь и дым, наперекор всем законам природы? Какую цену мог иметь родовой почет, когда наибольшим уважением товарищей пользовался парень, что мог больше всех нарубить дров или лучше других управлялся с рулевым колесом, проводя пароход среди лабиринта островов?

И вправду, прожив слишком долго, они дожили до скверных времен – эти два старика – Покинутый Вождь и Мутсак, и при новом порядке не было им ни места, ни почета. Они мрачно ждали смерти, а пока что привязались к странному белому пришельцу, что делил с ними пытку сидения в дыму костра и охотно слушал их рассказы о прежних временах, когда еще не было пароходов.

– Итак, мне выбрали девушку, – говорил Покинутый Вождь. Голос его, пронзительный и пискливый, вдруг падал до хриплого баса и, едва вы начинали привыкать к нему, снова повышался до писка – попеременно слышалось стрекотание сверчка и кваканье лягушки.