Любовь к чудовищу - [8]

— Я в этом уверена.

Отец Блейка не намного лучше. Его волосы покрыты светлой сединой, глаза практически

серебристые. По крайней мере, в его случае, она видела его фотографии в интернете. Прославленный

экс-сенатор. Член правления бесчисленных благотворительных компаний. Успешный инвестор.

Ходят сплетни, что он друг президента, со времён дней братства в университете и до сих пор. Да, эта

семья купается в деньгах, и пока они сидят на застеклённой террасе и пьют лимонад, она обильно и

резко чувствует привилегию.

— Как прошла поездка? — интересуется его отец.

Выражение лица Блейка выглядит напряжённым. Он переживает о том, что она скажет? Или он

всегда ведёт себя так рядом с родителями?

— Без происшествий, — отвечает он. — Хотя мы выехали позже, чем планировали сначала.

Его мать цыкает.

— Тебя слишком долго не было, и я имею в виду не только это утро. Что я могу сказать людям?

— Ты можешь сказать им, что увидела меня сейчас, мама. И что я женюсь.

С этими словами он одаривает Эрин мимолётной улыбкой.

К несчастью, миссис Моррис не казалась впечатлённой ею.

— Я не многого от тебя прошу, Блейк. Ты знаешь это.

Ну, это объясняет напряжение. В течение первых пятнадцати минут разговор переходит от

неловких любезностей к главному родительскому обвинению. Эрин мысленно благодарит бога за то,

что её мама окружала её только любовью и поддержкой. Она не росла с отцом или с трастовым

фондом, но её детство было намного более тёплым, чем это.

Блейк вздыхает.

— Мама, не сейчас.

— А когда? — женщина бросает взгляд на Эрин, с чем-то похожим на насмешку на лице. Но

это было бы уродливо, а эта женщина не была уродлива ни дня в своей жизни. Эрин представляет,

что та просыпается такой же прекрасной, такой же холодной. — Если она собирается быть в этой

семье, ей следует знать правду.

Эрин замирает, чувствуя дискомфорт из-за твёрдого узла в горле. Она старалась игнорировать

правду, старалась притвориться, что здесь нечего скрывать. Старалась притвориться, что её мать

никогда не смахивала пыль с этой лампы и не мыла этот пол.

Так она могла притвориться, что не видела слёз своей мамы, что не задумывалась над тем, что

действительно произошло в этом доме. Её взгляд переключается на мистера Морриса, чьё выражение

лица прочесть невозможно. Он злится? Ему скучно? Во всяком случае, его непроницаемым лицом

можно восхищаться.

15

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

— Мы с Эрин пойдём наверх, — говорит Блейк, его голос и выражение лица спокойные. Он

научился этому у своего отца? Но очевидно, что он расстроен. Она чувствует это в нём, будто они

соединены. — Отдохнём несколько часов и встретимся с вами за ужином.

Его мать выдыхает.

— Я попрошу горничную показать вам ваши комнаты.

Эрин испытывает облегчение от перспективы выйти из дома, даже на несколько минут, чтобы

забрать их сумки из машины. Но Блейк идёт наверх по лестнице, следом за женщиной средних лет в

простой чёрной униформе.

Мгновение она стоит у начала широкой, извилистой лестницы. Каким-то образом это кажется

пересечением порога, тогда как вход внутрь таким не был.

Блейк останавливается, оглядываясь.

— Ты в порядке? — тихо спрашивает он.

— Иду, — отвечает Эрин, потому что не чувствует себя в порядке. И не в порядке тоже. Она не

может описать, как вообще себя чувствует, так что испытывает облегчение, когда берёт его за руку и

чувствует, как он сжимает её любовь.

Им не нужны слова, чтобы понять друг друга, чтобы обеспечить комфорт. Не нужны слова,

чтобы понять тот факт, что их размещают в разных спальнях.

Вероятно, слово «комнаты» специально было во множественном числе.

— Просто она такая, — говорит Блейк после того, как домработница уходит. — Пытается

контролировать всё, что может. Мы просто заселимся в одну комнату.

Эрин оглядывает тёмно-синее постельное бельё и классические бейсбольные постеры на стене.

Это кажется безликим и всё же... это не обычная гостевая спальня. Не с аккуратной чередой трофеев

на книжной полке.

— Это была твоя спальня?

Мужчина откашливается.

— Мы можем остаться в другой.

— О нет, — говорит она, смеясь. — Мы определённо остаёмся в этой.

Его щёки определённо выглядят темнее.

— В другой комнате, возможно, царский матрас. Может быть, королевский. У нас будет

больше места.

А его кровать просто двуспальная, похоже на то, но она ни за что её не оставит. Вместо этого

девушка проходит в комнату, проводит пальцами по гладкому столу из ореха и линии книг.

— Каким ты был ребёнком?

Она очарована одной мыслью об этом. В её мыслях даже маленький Блейк такой взрослый,

такой опытный и даже мудрый. Комната мало рассеивает это изображение. Это место как будто из

каталога. Не жилое. Не его.

Он фыркает.

— Эгоистичным. Глупым. Как большинство детей в этой окрестности. Подожди здесь, я

принесу сумки из другой комнаты.

Мысль об эгоистичном Блейке для неё такая же далёкая, как о нём юном. Все дети, вероятно, в

какой-то степени эгоцентричны. Эрин была. Тот вечер, когда её мама пришла домой со слезами,