Любовь и злодейство гениев - [31]

«Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это».

(Л. Н. Толстой «Война и мир», том III, часть I, глава VII)

* * *

В Балтиморе Жером находился до конца октября 1803 года. Там он вел активную светскую жизнь, посещая приемы и тратя деньги (не свои, конечно) налево и направо. В это время в порт зашел французский фрегат «Преследующий», вопреки своему названию, едва сумевший ускользнуть от английского наблюдения. Для посланника Пишона это был счастливый случай, чтобы попытаться отправить беспокойного и слишком уж дорогостоящего Жерома во Францию. По словам историка Десмонда Сьюарда, страсть Жерома к удовольствиям «стала притчей во языцех в Соединенных Штатах».

Но к тому времени простодушный Жером уже был влюблен и собирался жениться!

Случилось так, что в Балтиморе на одном из балов он познакомился с прелестной семнадцатилетней американкой Элизабет Паттерсон, дочерью ирландского иммигранта, а ныне богатого балтиморского предпринимателя Уильяма Паттерсона. Его милая Бэтси родилась 6 февраля 1785 года и была, пожалуй, самой красивой невестой во всем городе. У нее была прекрасная фигура, нежный цвет лица и чудесные карие глаза. Она неплохо говорила по-французски, в то время как Жером не знал по-английски ни слова. Удар молнии! Жером влюбился в нее с первого взгляда, да и у нее одна мысль о возможном браке с братом того, кто правил теперь Францией, воспламенила разум и затмила все на свете. Бэтси, как сказали бы сейчас, была весьма «продвинутой девушкой», увлекалась трудами французских философов и ненавидела скучный, как ей казалось, провинциальный Балтимор.

Десмонд Сьюард пишет о ней:

«Она до такой степени ненавидела Балтимор, что даже всерьез подумывала о самоубийстве, и позднее признавалась, что вышла бы замуж даже за дьявола, лишь бы сбежать оттуда. В Жероме она увидела не только шанс к богатству — наверняка его пустота не ускользнула от ее взгляда с самого начала. Брак с ним означал для нее брак с братом самого могущественного человека в мире, то есть прибыльное приобретение на будущее. К тому же, если учесть ее природный ум и другие качества, она вполне могла бы стать ценным приобретением для Бонапартов, а кроме того, связующим звеном между ними и Новым Светом».

Ее отец Уильям Паттерсон по линии жены находился в родственных связях с генералом Смитом, сенатором и человеком весьма влиятельным. Жером и Бэтси так любили друг друга, что балтиморское общество не могло нарадоваться, глядя на них. Все родственники Бэтси не скрывали своей гордости от будущего блестящего, как им казалось, союза, а генерал Смит даже успел построить на базе этого брака целую политическую комбинацию: породнившись с первым консулом, он решил добиться поста посла США во Франции, а Жерома он хотел сделать послом Франции в Вашингтоне.

В свою очередь, Жером, как мы понимаем, был не из тех людей, кто долго обдумывает свои поступки и их последствия. Быстро отметили помолвку, а на 7 ноября была назначена свадьба.

При этом он написал Луи-Андре Пишону:

«Господин генеральный консул, 7 ноября я собираюсь жениться в Балтиморе на мадемуазель Паттерсон. Я приглашаю вас, равно как и мадам Пишон, присутствовать на моей свадьбе и подписать брачный договор».

Но господин Пишон быстро понял, какой риск он взял бы на себя, если бы принял это приглашение. Дело в том, что такой брак без формального согласия Наполеона мог быть признан недействительным, так как французский закон запрещал французам в возрасте до двадцати пяти лет жениться без согласия отца или матери. Гражданину Жерому Бонапарту было меньше двадцати пяти, и у него не было согласия мадам Летиции Бонапарт (его отец к этому времени уже давно умер) на этот брак, следовательно, его брак, заключенный на территории США, перед лицом закона был бы недействительным на территории Франции.

В своих «Мемуарах» граф д’Оссонвилль пишет:

«Господин Пишон, понявший всю опасность подобного решения брата первого консула, составил три протеста: один из них был адресован Жерому, второй — господину Паттерсону, третий — представителю консульства в Балтиморе».

Эти три документа содержали следующую ссылку на вышеупомянутый закон от 20 сентября 1792 года и напоминали о том, что Жерому было всего девятнадцать лет.

Отец невесты, наживший огромный капитал на торговле оружием во время войны за независимость, получил протест Пишона, и свадьба была перенесена на 25 ноября. А 22-го Жером сообщил, что он разрывает свой еще не состоявшийся брак. Отец Элизабет, считавшийся, по словам Десмонда Сьюарда, «вторым по богатству человеком Америки», обеспокоенный сложившимся положением, отослал свою дочь в штат Вирджиния. Жером же, утопая в долгах, уехал в Нью-Йорк. Разумеется, сделал он это за счет посланника Пишона, который, впрочем, был счастлив, полагая, что удачно покончил с этим пренеприятнейшим делом.

Что происходило в эти дни в Балтиморе, никто точно не знает, но можно предположить, что страсти там кипели немалые…