Любовь и жизнь леди Гамильтон - [10]

Обе дамы удивленно взглянули друг на друга.

— У вас красивое лицо, — сказала мадам Больё, рассматривая Эмму, — однако для занятия, на которое вы претендуете, нужно нечто большее. Необходима и безупречная фигура.

Эмма кивнула.

— Я знаю, мэм. У меня она есть. Во всяком случае, мистер Ромни находил мою фигуру совершенной.

— Ромни? — вскрикнули обе дамы. — Художник Ромни?

— Он хочет писать мой портрет и предложил мне по пять фунтов за сеанс.

На лице миссис Кейн мелькнуло недоверие.

— Вы говорите так, будто это пустяки. Почему же вы тогда не пойдете к нему?

— Мистер Ромни тоже в отъезде.

Дама посмотрела на нее укоризненно.

— Это неправда! Я разговаривала с ним всего три недели тому назад.

— Вполне возможно, мэм, — тон Эммы был спокоен. — Однако десять дней тому назад он рисовал меня у залива Ди близ Хадна. А когда я сейчас была в доме мисс Келли, швейцар сказал мне, что она с мистером Ромни уехала в Париж. Мисс Келли тоже была там, когда он меня рисовал. Она пригласила меня на должность компаньонки и записала мне свой адрес.

Она вынула листок, вырванный из альбома Ромни, и протянула его дамам. Миссис Кейн внимательно его осмотрела.

— Это почерк мисс Келли, — сказала она наконец. — Я хорошо его знаю. Через мои руки прошло уже немало ее записок к небезызвестному джентльмену.

Эмма улыбнулась.

— Записки к Джентльмену Георгу? К толстячку?

Миссис Кейн была поражена.

— Вы знаете? — Она повернулась к мадам Больё. — Мне кажется, девочка говорит правду. Не можете ли вы ей помочь, моя дорогая?

Мадам Больё пожала плечами.

— Сейчас мертвый сезон. К осени — может быть.

— Когда мисс Келли вернется, девочке помощь уже не понадобится. — Она задумчиво и с сомнением смотрела на Эмму. — Пожалуй, я и сама могла бы вам помочь… Но вот проклятый этот Лондон — никак не заглянешь человеку в душу. Я не знаю, учились ли вы чему-нибудь и к чему вы вообще способны.

Эмма сжала губы.

— Я понимаю ваши сомнения, мэм. На вашем месте я тоже тысячу раз подумала бы. Однако я никогда никого не обманываю.

И она рассказала обо всем: о том, что вышла из простонародья; о недолгой учебе в школе миссис Баркер; о своем бегстве из Хадна. Она ничего не скрыла и не приукрасила.

Миссис Кейн внимательно слушала; Эмме казалось, что ее острый взгляд проникает в самую глубину души собеседницы.

— А ваша мать? Одобрила она ваши планы?

— Я ее не спрашивала, — ответила Эмма откровенно. — Она так запугана всеми своими несчастьями, что не согласилась бы со мной. Я написала ей, что еду в Лондон, чтобы поступить на место к мисс Келли. Так что пока она будет спокойна.

— А потом?

— Она всегда будет получать от меня одни лишь хорошие вести.

— А если вас постигнет неудача?

— Тогда и подавно.

— Вы, видно, очень любите свою мать, дитя мое, — сказала миссис Кейн тепло и обратилась к мадам Больё. — Не проверить ли нам, дорогая, был ли мистер Ромни прав, назвав эту маленькую храбрую девочку совершеннейшей красавицей? Нельзя ли ей один раз надеть костюм с витрины?

Мадам Больё сделала продавщице знак принести платье.

— Охотно, миссис Кейн, если вы этого хотите. Но, к сожалению, я не смогу предложить мисс Лайен место.

Миссис Кейн улыбнулась.

— Посмотрим.

Платье принесли, Эмма переоделась, и обе дамы долго разглядывали ее.

— Наверно, все-таки можно будет устроить так, чтобы вы у меня остались, — сказала наконец мадам Больё. — Я уволю одну из моих продавщиц и предоставлю ее место вам.

Эмма вспыхнула.

— Извините, мэм, вы очень любезны, но мне не хотелось бы лишать кого-то места…

Миссис Кейн, довольная, кивнула ей.

— Ваши правила делают вам честь, дитя мое. И они укрепляют меня в намерении предложить вам другой выход. Мистер Кейн, мой муж, — один из лучших ювелиров Лондона. Наш магазин находится в нескольких шагах отсюда, и его клиенты — леди и джентльмены, принадлежащие к высшей аристократии. Не хотите ли вы поступить к нам, чтобы встречать клиентов? Это можно устроить немедленно, а со временем вам, конечно, будет нетрудно усвоить то, что необходимо для работы продавщицы. В этом вам, разумеется, помогут, а об условиях мы договоримся.

Какое-то мгновение Эмма стояла оглушенная выпавшей ей удачей.

— Как вы добры, мэм! — воскликнула она и наклонилась, чтобы поцеловать руку миссис Кейн. — Я приложу все силы, чтобы вам никогда не пришлось раскаяться в своей доброте.

С тонкой улыбкой миссис Кейн ответила:

— Не надо преувеличивать, детка. Если бы вы были уродливы, я не смогла бы вам помочь. Наши покупатели любят смотреть на красивые лица, и мы, купцы, вынуждены с этим считаться. Так что мое предложение не совсем бескорыстно. Ну, как, можем мы сразу же пойти, чтобы договориться обо всем с мистером Кейном? Или у вас есть еще другие дела?

— Никаких, мэм, никаких! Я ведь никого здесь, в Лондоне, не знаю. Ах, если бы только мистер Кейн одобрил ваше предложение!

Старая дама снова улыбнулась.

— Мистер Кейн всегда одобряет мои предложения. Но что вы делаете? Я ведь вам сказала, что у нас бывают люди из высшего света. Вы должны быть всегда элегантны. Так что оставайтесь в этом платье, мы сочтемся при случае. А мадам Больё придется дать нам еще кое-какие мелочи в дополнение к вашему туалету: белье, обувь и все необходимое. Мистер Кейн должен сразу убедиться, что я сделала удачное приобретение.