Любовь и секс в Средние века - [38]

В окрестностях Хемница существует многовековой обычай — в ночь на Иванов день предаваться буйному веселью на луковой грядке, чтобы лучше рос лук. В районе Заальфельда, чтобы собрать большой урожай льна, девушки ночью пляшут, раздеваются догола и тоже катаются по полю. В горах Рёна люди ложатся в Сочельник на стручки гороха и выпавшие при этом горошины подмешивают в посевной материал, чтобы обеспечить хорошую всхожесть. В некоторых местностях Швабии еще в XIX веке был в ходу такой обычай: влюбленные, живущие в разных деревнях, в первый день после обручения шли навстречу друг другу по проселочной дороге, а на месте встречи совокуплялись. Здесь тоже не обошлось без оккультных представлений. Возможно, люди таким образом стремились задобрить божества местных полей, а может быть, искали защиты у силы, способной сохранить мир между деревнями.

Подобные обычаи вырастают из веры в то, что растения подобны человеку. Они живые и имеют пол — мужской или женский. В этих представлениях выражается религиозная связь с природой, которой сегодня уже не существует. Христианство не в состоянии поколебать уверенность, что растения одухотворены. Деревья — место жительства богов — символизируют жизнь, смерть и воскресение; они даруют жизнь, приносят смерть и, если с ними обращаться по-дружески, в свой черед превращают эту смерть в новую жизнь.

Еще один религиозно-эротический обычай восходит к глубокой древности — битье так называемыми прутьями жизни. Женщины и самки домашнего скота, в первую очередь коровы и кобылы, в определенное время года высекаются зелеными ветвями — прутьями жизни, способными повысить их плодовитость. Хлыст, палка, прут или копье — древние символы мужского достоинства, то есть зачатия. Прутья срезаются с деревьев или кустарников, которые в народных представлениях связаны с детородностью: с рябины, красные ягоды которой напоминают полное детей семейное гнездо; с деревьев, рано дающих свежие побеги, таких как бузина, береза и ива; с вечнозеленых, а потому обещающих вечную жизнь кустарников — самшита, падуба остролистного, можжевельника, розмарина. Удар прутом жизни, срезанным с яблони, улучшает здоровье и защищает от ран, поскольку яблоня наделена женским началом.

От обычая весной «наделять женщин детородностью» посредством ударов прутьями жизни неотделим другой обряд — стегать новобрачную пару. В Верхнем Пфальце невесту гнали к церкви березовым прутом. У католиков Вармии — области Польши, расположенной на южном побережье Балтийского моря, — невесту по пути к брачному ложу погоняли еловой веткой. Литовская хроника 1690 года сообщает, что невесту подгоняют в спальные покои хлыстом. А перед этим, когда она рука об руку с суженым переступает порог нового дома, ей моют ноги. Этой водой, которая обладала особой силой, если новобрачная сохранила девственность, опрыскивали всех присутствующих, всю домашнюю утварь, скот, а также постель. Затем невесте завязывали глаза и проводили мимо всех хозяйственных построек, причем она должна была коснуться ногой каждой двери. Потом ее осыпали всевозможными плодами. Когда же она наконец достигала своих покоев, гости набрасывались на нее и принимались хлестать, и только затем она добиралась до жениха, поджидавшего ее в постели. Эти «побои» тоже награждали ее плодовитостью.

Первого мая перед восходом солнца девушки очищают веткой розмарина сосуд, идут к уединенному источнику, молятся, произносят заклинание и, опустившись на колени, черпают воду. Как только на горизонте покажется солнце, девушка должна девять раз пробормотать слова: «Ами, реби, бели», — а еще до того, как оно полностью взойдет, взволновать воду и вглядеться в нее, чтобы увидеть своего суженого.

До нас дошло множество традиционных способов, позволяющих получить сведения о суженом, о счастье в браке и количестве детей. Эти обычаи магическим образом обеспечивают сексуальное благополучие в семье, делают женщину плодовитой или помогают легко разродиться.

Сексуальная магия

Христианизация Европы мало изменяет языческие сексуальные обряды — они прочно входят в новую веру. Ранние христианские общины как ни в чем не бывало сохраняют верность фаллическим символам античного мира. Например, на просфоре, помимо креста и чаши, изображают еще и сатира. Даже в VIII веке в Германии все еще приходится запрещать произнесение молитв перед fascinum, фаллосом, и наказывать за них строгим постом. Приходится напоминать о запрете вешать на детей фаллические амулеты. В IX веке церковный собор в Челмсфорде приходит к выводу о необходимости запретить почитание английских фаллических идолов, впрочем, решение это применялось без особого успеха. В тяжелые времена люди вспоминают о языческом огне, о символах соития и прочей сексуальной магии.

Уилл-Эрих Пойкерт[52] пишет в своей книге «Тайный культ», что священник Иоганн из Инверкайтинга заслужил порицание за то, что на Пасху собирал деревенских девушек, заставлял их водить хоровод в честь бога Либера (Диониса) и «при этом нести во главе шествия на толстом шесте искусно изображенные мужские члены, служащие для осеменения; распевая песни, они развратными жестами и словами разжигали в зрителях тягу к необузданному веселью».