Любовь и роскошь - [2]

В поисках любви Дани обратилась к церкви. Она чувствовала себя совершенно потерянной и одинокой. Тогда она не знала, что все письма, которые она писала отцу в поисках примирения, и его ответные послания перехватывались Элейн и уничтожались.

После смерти графа на дуэли Элейн оказалась в тяжелейшем финансовом положении из-за его огромных игорных долгов. Гевин предложил Дани выйти замуж, рассчитывая – она это прекрасно понимала – однажды наложить лапу на все то, что она унаследует от отца.

Она неизменно отклоняла предложения Гевина и мольбы тетки и нашла убежище в монастыре, затерявшемся в Приморских Альпах. Без сожаления оставив прошлое, Дани представляла будущее как абсолютное рабство в стенах церкви.

Неожиданный и запрещенный визит в монастырь ее сводного брата Колта пробудил ее к реальности. Она узнала, что отец живет в Париже и разделил все свое состояние между ней и Колтом. Не подозревая о полученных деньгах, Дани не имела понятия и о том, что, используя грязный шантаж, Гевин Мейсон вынудил служанку отправиться в Америку, представиться Дани и потребовать свою долю.

Ужасный план раскрылся, когда Колт подробно изложил ей историю о том, как Бриана, служанка, выдав себя за Дани, заставила его поверить в то, что он соблазнил ее. Глубоко раскаиваясь в том, что обесчестил свою собственную сестру, он переписал на ее имя свое состояние и с позором удалился. И только позже, вернувшись в родные края, он узнал, что фамильное ранчо продано.

Колт последовал за Брианой и Гевином во Францию, где служанка раскаялась во всем, раскрыв преступный замысел. Она все время была против участия в этом грязном деле, но ее шантажировали больным братом, которого она должна была содержать.

В конце концов Колт при помощи отца выследил Гевина на Санторине, одном из греческих островов, где он обнаружил украденные деньги и Мейсона, убитого одним из его же людей.

Элейн, как выяснилось позднее, умерла, выбросившись из окна замка де Бонне на скалы после того, как в припадке ревности хотела убить любовницу Гевина Мейсона.

После длительных раздумий Дани решила, что не хочет быть монахиней, покинула монастырь и отправилась в Париж для того, чтобы лучше узнать свою семью, в общении с которой ей было отказано только из-за того, что она позволила, чтобы за нее принимали решения.

Дани почувствовала, как теплая нежность захлестнула ее, когда она вспомнила о счастливых днях, проведенных с отцом и приемной матерью в течение последнего года. Тревис Колтрейн оказался таким же прекрасным, каким она представляла его в своих тайных мечтах, а Китти стала ей скорее сестрой, нежели мачехой. Именно Китти помогла ей осознать, как много людей пострадали из-за ее неспособности принимать собственные решения, из-за того, что она позволила посторонним вмешиваться в свою жизнь.

Дани обожала Китти и считала, что та обладает независимым характером, – она смогла полюбить мужчину, сохранив при этом свою индивидуальность.

Дани хотела во всем походить на мачеху.

Китти помогла ей понять, что только она сама может сделать свою жизнь насыщенной и счастливой. Отец оставил ей довольно приличное состояние, и теперь у нее были деньги для того, чтобы делать все, что душе угодно.

Но об одном она мечтала больше всего – о независимости, которой была лишена все эти годы.

Звук голоса Перри, окликнувшего ее, мгновенно вырвал Дани из паутины прошлого. Она обернулась к нему.

Перри Рибо с вьющимися темными волосами и ' смеющимися карими глазами отличался не только красотой, но и умом. Получив образование в Оксфорде в Англии, он безупречно говорил на английском с едва заметным французским акцентом. Однако даже если бы это было и не так, языкового барьера между ними все равно не существовало бы, ибо Дани прекрасно владела французским.

Они встретились на приеме в посольстве. Перри должны были вот-вот назначить послом, он происходил из богатой, влиятельной семьи. Дани считала его компанию более чем приятной и с радостью принимала приглашения Перри посетить различные светские торжества. Она стремилась только к дружбе, однако после нескольких месяцев знакомства он сделал ей предложение. Она отказала, но он был неутомим и добивался ее согласия.

Он протянул ей бокал искрящегося шампанского и улыбнулся – темные глаза горели неподдельной любовью.

– Прошу прощения, дорогая, за то, что заставил вас ждать, но в зале слишком много народа.

Она взяла шампанское, мечтая о том, чтобы поскорее услышать серебряный звон колокольчика, возвещающего о начале заключительной части представления. Дани предчувствовала, чем закончится слишком продолжительное пребывание наедине с Перри.

И ждать ей пришлось недолго.

Он напряженно смотрел на нее и вдруг, словно не в силах сдержаться, швырнул свой бокал в темноту, а затем, к огромному изумлению Дани, проделал то же с ее бокалом. Затем одним быстрым движением он прижал ее к груди и, застонав, стал целовать ее лицо.

– Дани, о, Дани, мое сокровище, любовь моя! Почему ты так мучаешь меня? Неужели не понимаешь, что должна стать моей женой?

Она уперлась руками о его грудь и изо всей силы оттолкнула его. Рассерженно качая головой, она возмутилась: