Любовь и Люсия - [8]

Маркиз так углубился в размышления, до того был восхищен работой художника, что совсем забыл о присутствии Люсии. Вдруг ему показалось, что картины говорят с ним, слышат исходящий из его души ответ — и он почувствовал, что Люсия переживает то же самое. Взглянув на нее, он будто увидел напряженность девушки, ее жажду услышать похвалу картинам. Маркизу даже показалось, что она молится, застыв на месте и сжав до боли пальцы рук.

Ее серые глаза, искрящиеся на солнце золотыми капельками, с безмолвной мольбой всматривались в него. В этот момент она не думала о деньгах. Она жаждала одного — чтобы знаменитый коллекционер и ценитель искусства понял картины ее отца.

Маркиз еще раз внимательно посмотрел на девушку и спросил:

— Это все картины вашего отца?

Она посмотрела в сторону, и маркиз заметил проступивший на бледной коже легкий румянец.

— Нет, были… были еще…

— Что же с ними случилось? Вы их продали?

Она колебалась, но все же проговорила:

— Одну взял торговец картинами… но он сомневался, что сумеет продать ее. И еще две я… обменяла на еду, одну у мясника, а вторую в маленьком кафе… там мне отдают оставшийся после закрытия черствый хлеб.

Маркиз молчал, и девушка спросила:

— А вам они нравятся?

Вопрос был прост и бесхитростен, но маркиз догадался, она ждет ответа, внутренне сжавшись, как перед ударом.

— Я думаю, вам хочется знать, — негромко заметил он, — куплю ли я их у вас.

— А вы… купите?

Маркиз подумал, что тревога в глазах бедной девушки теперь столь мучительна, столь сильна, что уже не может скрываться за смущением.

Маркиз произнес:

— Я куплю у вас и эти картины, и другие, если вы вернете их.

Поначалу ему показалось, что Люсия не поняла услышанного. Потом боль в ее глазах сменилась сиянием, похожим на запечатленный на картинах свет. Сливаясь с солнечными лучами, это сияние билось и плясало в ее глазах, словно на воде, освещая всю убогую бедную мансарду.

— Так вы.;, их купите?!

Она повторила это еще раз, словно не веря себе.

— Ваш отец настоящий гений, — твердо сказал маркиз, — но я думаю, что люди поймут это только через много лет. Он обогнал свое время.

Люсия глубоко вздохнула и еле дыша произнесла:

— Как вы поняли это?.. О, как… как вы добры!

Маркиз заметил выступившие на ее глазах слезы, из-за которых глаза казались теперь еще больше и еще ярче, чем прежде.

Легко и бесшумно словно птичка, девушка повернулась и подбежала к постели отца, бросившись подле нее на колени.

— Папенька! — заговорила она. — Послушайте, папенька! Маркиз… купит ваши картины! Они ему понравились… он говорит, что вы… гений!

Бернар Бомон медленно открыл глаза.

— Ты… продала… картины? — шепотом спросил он.

— Да, папенька, все! Все, которые у нас есть!

— Ты… умница… Люсия, — произнес ее отец и вновь закрыл глаза.

Маркиз вернулся к созерцанию картин. Невероятно, что никто еще не обращался к подобной технике, изображая Венецию. Между тем очевидно, что это единственный способ запечатлеть на полотнах всю ее ускользающую прелесть и сказочность. Вода в каналах на картинах казалась настоящей — такого эффекта не удавалось добиться прежде. В этих картинах, в великолепных палаццо, освещенных солнцем, была сама жизнь, которая ощущалась даже в темных проемах окон и дверей.

Маркизу подумалось, что все изображенное Бернаром Бомоном не просто сияло, а дышало, картины навевали мысли не столько о прошлом и настоящем, сколько о будущем.

Заметив, что Люсия вновь встала неподалеку от него, маркиз произнес:

— Вначале нужно вылечить вашего отца, а потом мы увезем его в Англию. Я хочу, чтобы он расписал мою загородную виллу.

Лицо девушки озарилось восторгом, и маркиз понял, что она не может найти слов благодарности.

Он добавил:

— Но в первую очередь вам обоим нужна еда. Если я сейчас дам вам денег, вы сможете послать кого-нибудь за провизией?

— Я сама схожу, — быстро ответила Люсия.

— Одна?

Девушка бросила взгляд в окно — день был в разгаре.

— Когда папенька болен, — ответила она, — я обычно выхожу а город очень рано утром. Так я и вас… встретила.

Маркиз прекрасно понял ее: днем к такой молодой и красивой девушке, как Люсия, наверняка начинают привставать всякие повесы. Он признал, что девушка нашла весьма умный выход из положения, выходя из дома только тогда, когда на улицах еще пустынно.

— Оставайтесь тут, — приказал он. — Я пришлю все, что понадобится вам сегодня. А завтра, если вашему отцу станет лучше, мы перевезем его в более удобное место.

Увидев в серых глазах страх, маркиз понял, что Люсия смертельно боится искать какое-нибудь другое жилье, и делая это самостоятельно, она неизбежно вызовет подозрение.

Признав свою ошибку, маркиз быстро добавил;

— Предоставьте это мне. Я все устрою. Вот, возьмите немного денег на всякий случай, а плату за картины, я думаю, лучше будет положить в банк.

С этими словами маркиз вытащил из кармана все свои наличные деньги и положил их на стол. Их было немного, но наверняка Люсии они покажутся целым состоянием. — .

Девушка смотрела на ассигнации так, словно не могла поверить в происходящее и боялась, что все вот-вот исчезнет, как в сказках.

— Как только я вернусь в свое палаццо, — продолжал маркиз, — я пошлю вам еды и отправлю специального человека за картинами. И еще я найду врача для вашего отца.