Любовь и лейкопластырь - [39]

На том конце провода Фрэнсис был далеко не в восхищении от слов Морин. Она просила не заходить за ней вечером, поскольку собралась с Шоном в кино и решила, что лучше не раздражать старшего брата, в лице которого она надеялась обрести союзника. Фрэнсис ворчал, стонал, заставлял Морин клясться, что она любит только его одного (в этом месте телефонистка утерла глаза, поскольку любовь других всегда вызывала у нее слезы), что она никогда не любила никого другого, кроме него, что даже в кино она будет думать о своем будущем супруге. Он же, в свою очередь, отчитавшись перед Морин, собирался сразу же после ужина вернуться к себе, чтобы думать только о своей любимой. В этот момент мисс Торнбалл, телефонистка, не смогла сдержать рыданий, которые и услышал Фрэнсис. Зная о хроническом любопытстве телефонистки, он вежливо спросил:

– Вы случайно не подслушиваете наш разговор, мисс Торнбалл?

Застигнутая врасплох, она ответила как можно более уверенным тоном:

– О нет, мистер Бессетт, я бы никогда себе этого не позволила!

* * *

Фрэнсис не знал, что ему делать, поскольку он дал обещание Морин не заходить за ней, и одновременно ему хотелось где-то прогуляться. Остановившись на тротуаре Лорд Стрит, он рассматривал женщин, спешащих к своим мужьям или друзьям, которых Бессетт наделял своими собственными чертами. И во всех этих женщинах он видел свою Морин: любовь всегда укрепляет воображение. Мягкая погода звала на прогулку. Фрэнсис стал бесцельно бродить по Пэредиз Стрит. Оказавшись на Парк Лейн, он пошел дальше, и вскоре избранный им маршрут привел его к "Гербу Дублина". Ему показалось ненормальным, что будучи столь близко от Морин, он вернется домой, не повидав ее. В романтическом порыве он решил спрятаться, чтобы увидеть ее, когда они с Шоном будут выходить, и лишь после этого отправиться к себе. Ему казалось, что после этого он будет лучше спать. В возрасте Бессетта еще бывают такие странные мысли…

Ждал он довольно долго, но наконец сердце его учащенно забилось. Морин стояла на тротуаре и, видимо, ждала кого-то, кто запаздывал. Фрэнсис обрадовался, что случай привел его сюда, и он сможет спасти любимую в случае, если этот невежда Шон не прийдет… Думая так, Фрэнсис совсем расчувствовался, решив, что играет роль ангела-хранителя, роль в каком-то смысле неблагодарную, но… В этот момент Морин помахала рукой какому-то человеку, переходившему через улицу, и, когда он приблизился к ней, она пошла, не оборачиваясь, рядом с ним. Вдруг Бессетт понял, что это не Шон. Фигура незнакомца также не походила на фигуры Руэда и Лаэма. Скорей из любопытства, чем из-за беспокойства, он пошел за ними и увидел, как они сели в машину, которая сразу же тронулась с места. Машина Берта Лимсея! Фрэнсис так и застыл на месте с открытым ртом. Он запомнил номер уехавшего "Ягуара", и память подтвердила то, в чем он был уже уверен. Значит, Морин солгала ему! Горечь и непонимание ее поступка захлестнули его настолько, что он пошатнулся. Неужели Морин смогла увлечься Бертом? Он зашел в какой-то бар и один за другим выпил два виски. Это несколько привело его в чувство. Он позабыл о своем горе и стал думать только о мести. Теперь уже ничто не имело значения, кроме яростною желания раздавить Берта! Тем хуже для Клайва Лимсея! Тем хуже для всех! Он остановил такси и отправился на центральный пост полиции, где потребовал встречи с инспектором Хеслопом.

Полицейский молча слушал, как Бессетт перечислял аргументы, из-за которых он считал Берта Лимсея убийцей своих родителей, организатором похищения Гарри Осли, перевозчиком наркотиков. Завершил он свой рассказ на том, что видел, как он сажал в свою машину Морин О'Миллой, и сделал следующий вывод:

– Сердцем и разумом я чувствую, что Берт Лимсей – как раз тот, кого вы ищете, инспектор. Кстати, если вы возьмете Джонни, он наверняка назовет вам имя Берта либо как своего хозяина, либо, по крайней мере, покажет, что он – один из столпов торговли наркотиками…

Брайс Хеслоп ответил не сразу. Он набил трубку, закурил ее и лишь после этого сказал:

– Джонни ничего не скажет.

– Почему?

– Потому, что его больше нет в живых.

– Нет в живых?

– Речная полиция нашла его сегодня после обеда в Токсет Доке. От него избавились. Он, наверняка, стал мешать тем, кто его нанял…

Фрэнсис стукнул кулаком по столу.

– Как раз сегодня утром на совещании у Клайва Лимсея я рассказал, что Джонни забрал у меня четыреста фунтов и что номера банкнот известны полиции. А ведь Берт присутствовал на этом совещании… Думаю, все ясно?

Хеслоп вынул трубку изо рта и выпустил клуб дыма.

– Даже слишком, мистер Бессетт… слишком. Если мистер Лимсей действительно виновен, как вам кажется, почему он делает все, чтобы привлечь к себе внимание?

– Потому, что он считает себя вне всяких подозрений!

– Но ведь вы ему их высказали?

– Ом уверен, что никто не поверит моим словам… и, слушая вас, инспектор, я начинаю думать, что его уверенность не лишена оснований.

– Ладно, мистер Бессетт, не расстраивайтесь. Если Берт Лимсей действительно окажется виновным, гарантирую вам, что он будет повешен точно так же, как какой-то обыкновенный Смит или Тейлор. Но я хотел бы знать, что ваши подозрения по отношению к нему основываются на вашей уверенности в его виновности, а не на том, что вам кажется, будто он отбил у вас девушку, которая вам очень дорога?