Любовь и «каннибалы» - [29]

О Боже, меня тошнит от него, подумала Эйджи, тщетно напоминая себе, что она служит обществу. А Пертуччи, как бы там ни было, часть этого общества.

— Угрожать старикам ножом не только подло, но и глупо. Это так же верно, как то, что в аду для вас уже давно готово местечко. Черт побери, Пертуччи, там и было-то всего двенадцать долларов!

У него пересохло во рту и похолодело в животе.

— Тогда чего ж она цеплялась за такую мелочь? Вытащите меня отсюда! Это ваша работа! — Ему нужно было выйти отсюда на минутку, чтобы кое с кем рассчитаться.— Мне пришлось всю ночь провести в этой вонючей камере!

— Вы обвиняетесь в покушении на убийство? — сухо сказала Эйджи.

Теперь Пертуччи барабанил влажными пальцами по бедрам. Казалось, это скрипят его кости.

— Я не убивал эту старую суку.

Жаль, что кофе кончился. Было бы чем перебить горечь во рту.

— Вы трижды ударили ее ножом. Полицейский показал, что вы были схвачены с ножом и кошельком жертвы в руках при попытке к бегству с места преступления. Вас взяли тепленьким, Пертуччи, а ваши предыдущие дела не позволяют судье проявить снисходительность. За вами числятся ограбление, ограбление с угрозой физического насилия, кража со взломом и два покушения на ограбление.

— Мне нужен не перечень моих преступлений, а освобождение под залог!

— Очень сомневаюсь, что окружной прокурор согласится выпустить вас. Даже если бы он и согласился, на данную категорию правонарушений это не распространяется. Единственное, что я могу сделать, это попросить его снять обвинение в покушении на убийство. Вы будете признаны виновным в...

— Виновным? Да пошли они в задницу!

— В задницу пойдете вы,— спокойно ответила она.— И не рассчитывайте быстро выйти оттуда, Пертуччи. Какие бы чудеса я ни делала, на этот раз вам так легко не отделаться. Даже если мне удастся повлиять на судью, признание вас виновным в вооруженном нападении с угрозой для жизни означает от семи до десяти лет.

Холодный пот тек по его лбу, заливал губы.

— Черт с ним!

Терпение Эйджи быстро подходило к концу. Изо всех сил пытаясь сдержаться, она захлопнула его дело.

— Здесь нет никаких смягчающих обстоятельств. По совокупности вы заслужили двенадцать лет тюрьмы.

Он пронзительно вскрикнул, затем перепрыгнул через стол и ударил ее кулаком в лицо. Все произошло так быстро, что она не успела опомниться, как оказалась на полу. Он упал на нее и схватил за горло.

— Вытащи меня отсюда! — Запястья Пертуччи были такими волосатыми, что даже не ощущали боли от ее ногтей.— Сука, вытащи меня отсюда, или я убью тебя!

Сначала она видела его лицо, искаженное слепой яростью. Потом у нее перед глазами поплыли красные пятна. Теряя последние силы, она ударила его кулаком в нос. На нее закапала кровь, однако рук он не разжал.

У нее зазвенело в ушах, но только не от его диких криков. Красные пятна сменились серыми, а она все продолжала сопротивляться.

Внезапно ее горло освободилось, и она почувствовала, как воздух просочился сквозь перехваченную судорогой гортань. Кто-то отчаянно позвал ее по имени, потом крепко обнял и поднял на руки. Последнее, что она ощутила перед тем, как потерять сознание, был запах моря.

* * *

Холодные пальцы на ее лице. Чудесно. Сильные руки, крепко обнимающие ее. Удобно. Вздох перед пробуждением. Очень больно.

Эйджи открыла глаза и несколько раз мигнула. Над ней склонились два суровых лица и четыре глаза, полные гнева и страха одновременно. Она медленно подняла руку и потрепала по щеке сначала Олафа, а потом Джона.

— Со мной все в порядке...

Голос у нее был сиплый, на шее уже проступили синяки.

— Лежи спокойно,— пробормотал Джон по-литовски, гладя ее по голове рукой, которая еще ныла от соприкосновения с челюстью Пертуччи.— Выпьешь воды?

Она кивнула.

— Хочу сесть.— Обведя взглядом комнату, она поняла, что лежит на мягком диване в кабинете капитана. Прошептав слова благодарности, она отпила из бумажного стаканчика, который брат держал у ее губ.— Пертуччи?

— В своей камере.— Пытаясь справиться с дрожью, Джон нагнулся к ней. Он говорил по-литовски, целовал в лоб, в щеки, потом присел на корточки, продолжая держать за руку.— Теперь отдохни. «Скорая помощь» сейчас приедет.

— Не нужна мне никакая «скорая помощь».— Поняв по глазам, что брат не уверен в этом, она покачала головой.— Не нужна.— Эйджи оглядела себя, проверяя, не расстегнута ли блузка, и с грустью убедилась, что она не только порвана в клочья, но и залита кровью. Как, впрочем, и замшевая юбка.— Это его кровь, не моя,— на всякий случай уточнила она.

— Ты сломала его сопливый, грязный нос! — довольно произнес Джон.

— Рада, что занятия самообороной не прошли даром.— Он снова выругался, и Эйджи сжала его руку.— Джон,— с жаром начала она.— Ты понимаешь, чего мне стоило согласиться на то, чтобы ты каждый день, каждую ночь рисковал жизнью? Ты понимаешь, почему я согласилась, несмотря на то, что очень люблю тебя?

— Сейчас не обо мне речь,— сердито ответил он.— Этот ублюдок чуть не убил тебя. Он вошел в такой раж, что нам втроем пришлось оттаскивать его.

Она не хотела думать о том, что они с ним сделали после. Просто не могла.

— Я сама виновата. Не сумела справиться с собой. Позволила ненависти взять вверх над состраданием. И получила поделом. Впредь наука.