Любовь и фантазия - [8]
Но по-настоящему очаровала нас — младшую сестру и меня — Мари-Луиза. Правда, мы видели ее лишь изредка; она, должно быть, работала на почте или секретаршей в какой — нибудь конторе… Приезжая по воскресеньям в поселок, она приходила к нам в гости вместе с Жанин.
Она казалась нам красивой, как манекенщица. Темноволосая, с тонкими чертами лица, очень стройная; наверное, она была небольшого роста, потому что всегда ходила на высоченных каблуках. Прическа у нее была мудреная, со сложным шиньоном и множеством гребней самой разной формы и тут и там, причем на самом видном месте: посреди пробора или на черных кудрях. Нас приводили в неописуемый восторг розовые румяна на ее щеках и алая помада на губах, более яркая по краям. Мы принимали ее совсем как чужую из-за ее кокетливого вида горожанки, соблаговолившей сопровождать к нам мать или сестру. Она садилась на стул и, несмотря на короткую юбку, клала одну ногу на другую. Собравшиеся в кружок женщины принимались без стеснения разглядывать малейшие детали ее туалета, позволяя себе вполголоса делать кое-какие замечания.
Мари-Луиза давала рассматривать себя. Сознавая, что разжигает их любопытство, она выжидала, делая вид, что не понимает слов.
— Я забыла арабский! — говорила она со вздохом, но без тени печали. — У меня нет склонности к языкам, как у Жанин!
Эта последняя фраза, брошенная в виде уступки, давала понять, что она вовсе не презирает арабский язык, конечно же нет, но в конце-то концов… И благодаря этой искусно воздвигнутой преграде мы уже не знали, которая из двух — Жанин или Мари-Луиза — представляла собой исключение.
А уж когда вместе с ними приходила бургундка, она и вовсе не спускала с Мари-Луизы восхищенного взгляда, так что присутствующим женщинам оставалось только помалкивать… Наверное, во время этих визитов Мари-Луиза получала истинное удовольствие, изображая из себя иностранку.
Не помню точно, но, кажется, года за два или за три до этого у Мари-Луизы был жених, офицер из «метрополии», как тогда говорили. Мне не было еще и десяти лет; самая младшая из сестер, моя подружка, ходила, помнится, в начальную школу. Ее пока не заточили, и тем летом мы бегали по улицам селения с различными поручениями: то относили к булочнику на выпечку поднос с пирожками, то бежали к жене жандарма, чтобы передать какое-нибудь послание…
Эта беготня по улочкам, окаймленным огромными каштанами, осталась у меня в памяти. Целый лес эвкалиптов рос неподалеку от деревни, отделяя ее от холмов с виноградниками, находившихся чуть поодаль; порою мы, миновав дом жандарма, добегали до опушки леса и бросались там на землю, усыпанную листьями, чтобы досыта насладиться их терпким ароматом. Сердца наши громко стучали от сознания жившего в нас отважного непокорства.
Наш заговор беглянок имел горький привкус; затем мы неторопливо возвращались к дому жандарма. Входили в сад и становились под открытым окном кухни.
— Мама спрашивает тебя, — запыхавшись, говорила младшая сестра, — не надо ли тебе козьего молока на простоквашу? Я пришла за бидоном! А к Жанин у меня поручение от сестры, продолжала она, немного погодя. — Пускай она купит ей в галантерейной лавке вязальные спицы № 1! Отец принес, да только не те, очень толстые! Нам, девочкам, нельзя ходить в этот магазин, потому что он как раз против мавританской кофейни!
— Ох уж эти мужчины! — усмехалась бургундка, по локоть запустив руки в мыльную пену своей стирки. — Все они одинаковы!.. Мой тоже не может принести в дом даже иголку!
— А мой отец, — возражала девочка, — умеет ходить на рынок! Он всегда покупает самые лучшие фрукты, самое лучшее мясо! Мама не говорит об этом открыто, но мы-то все равно знаем!
— Пусть твоя сестра не беспокоится, — говорила бургундка, — я все передам Жанин. А вот тебе бидон!..
Во время этого разговора я через окно разглядывала коридор, куда выходили другие комнаты. В полумраке я угадывала блестящее дерево мебели; взор мой неизменно притягивала свинина во всех видах; полотенца в большую красную клетку, развешанные в глубине кухни, казались просто украшением; я рассматривала изображение девы Марии над дверью… И незаметно жандарм с его семейством начинал мне вдруг казаться мимолетным, случайным видением, а окружающие предметы, изображения, изобилие мяса-все это становилось в моих глазах символом оккупации! Ибо жилища французов источали непривычный для меня запах, излучали какой-то таинственный, чарующий свет — отблеск «чужого» берега.
В детстве, а было это незадолго до освободительной войны, которая принесла нам независимость, мне ни разу не довелось переступить французского порога, ни разу не вошла я в дом одноклассницы-француженки…
А потом вдруг-лето 1962 года, и сразу же всю эту прятавшуюся по углам мебель — зеркала в стиле рококо, давно устаревшие и вышедшие из моды спальни, всевозможные безделушки, — всю эту декорацию, скрывавшуюся до той поры в сумраке жилищ вроде бы открытых и в то же время недосягаемых, выволокли на тротуары… Жалкие трофеи, оскверненную добычу пустили на продажу с молотка, я видела все это в витринах магазинов, торговавших подержанными вещами с кичливостью турецких пиратов былых времен… «Это, — говорила я себе, — самые настоящие орды кочевников, выброшенные сушиться на солнце внутренности общества, в свою очередь лишившегося теперь всего!»
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей- арабов традиционно считалась «закрытой».
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей — арабов традиционно считалась «закрытой».
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.