Любовь и фантазия - [20]
Стрелки рубят саблями напропалую, продвигаясь по диагонали сквозь огромную толпу, которая бежит куда-то и постепенно рассеивается. Дело дошло и до скотины: огонь, ползущий по земле, и дым пожара подбираются к ней; блеянье овец и рев стоящего в загоне скота нарастают, словно буря, надвигающаяся из-за еще темного горизонта.
Стрелкам не удалось застигнуть врасплох второй лагерь, расположенный двумя лье дальше: все воины племени улед али исчезли вместе с женами старейшин. Только стада остались в центре долины. Подоспевшие дуаиры и спаги в свою очередь принялись рыться в покинутых палатках: как оказалось, поживиться там было особо нечем.
Поползли разные слухи. Тогда офицеры Ламорисьера отдали приказ собраться всем; как утверждали свидетели, один из разведчиков-дуаиров провез будто бы через весь лагерь на своей лошади жену аги гарабасов. Он вроде бы позволил ей бежать, взяв, вероятно, взамен драгоценности, которые на ней были; его самого, конечно, и след простыл.
Не вымолвив ни слова, Ламорисьер направился к самой красивой палатке. Там лежал на спине парнишка лет пятнадцати, глаза его были широко открыты, в груди зияла рана, конечности уже застыли.
— Он отбивался от пятерых солдат, защищая свою сестру! — доносится сзади чей-то голос.
Приближается Юсуф верхом на лошади, его победная тень ложится к ногам генерала. Собравшиеся кучкой пленницы сидят на груде бархата; с явно напускным спокойствием они ждут решения своей участи. Самая старая с открытым лицом надменно смотрит на французов, которые разглядывают их. Боске чувствует, что стоит лишь слово сказать, и она не поскупится на оскорбления. Встав рядом со своим командиром, он внимательно всматривается в безмолвствующих женщин; старуха не опускает глаз.
— Здесь дочь аги, две его невестки и несколько родственниц! — уточняет Дома, который, должно быть, успел допросить служанок, стоящих в стороне.
— Дочь и в самом деле красавица! Она не желает оплакивать брата, она гордится им! — с восхищением шепчет кто-то на ухо Боске.
Ламорисьер спрашивает отрывисто, почему все-таки кое — кого из женщин убили.
— Наши солдаты прикончили в общей сложности семерых, — уточняет кто-то. — Они встретили нас оскорблениями!
— «Скоты, сукины дети!»-кричали эти ведьмы! возмущенно восклицает стоявший рядом с Юсуфом спаги. Тот остается совершенно невозмутим и даже, пожалуй, чуть — чуть усмехается при виде сомнений Ламорисьера. Ибо всем известны сенсимонистские идеи их командира.
Нервно поигрывая тростью, Ламорисьер дрожащей рукой поворачивает лошадь. Он удаляется с перекошенным лицом; его адъютант с невозмутимым видом следует за ним.
Теперь грабеж набирает силу, сопровождаемый только едва слышным шепотом. Кое-где пламя пожара начинает медленно угасать. Крики постепенно замирают, отдаляясь, а ночные туманы тем временем полностью рассеиваются. Занимающаяся заря вступает в свои права, расцвечивая небо, словно ссадинами, сиреневыми и розовыми полосами; но вот мимолетные блики и яркие всполохи растворяются вдруг. Ослепительный свет дня высвечивает силуэты солдат, копошащихся в долине.
«Наша маленькая армия предается пиршеству и радуется, — пишет 1 ноября 1840 года Боске, — Весь город источает дивный запах жареной баранины и куриного фрикасе…»
И добавляет в том же письме:
«Я подробно расскажу тебе об этом; набег — он заключает в себе все: и военный поход, и хитрые комбинации, достойную всяческих похвал энергию пехоты, изнуренной до предела, но ни разу не остановившейся, и превосходный ансамбль нашей великолепной кавалерии… А какая необычайная поэзия во всех деталях сцены, которая служит фоном для набега».
Тринадцать дней спустя Монтаньяк-тоже из Орана — напишет своему дяде:
«Это маленькое сражение представляло собой очаровательную картинку. Стаи легких, как птицы, кавалеристов сшибаются, летают во всех направлениях; а эти крики «ура», эти ружейные залпы, перекрываемые время от времени величественным голосом пушки, — все это являло собой восхитительное зрелище и упоительную сцену…»
Жозеф Боске, который писал обычно матери, на этот раз адресует письмо другу, «своему дорогому Ганеру». Его описание атаки изобилует всякого рода размышлениями; оглядываясь назад, он восхищается гением Ламорисьера, командира, который своим пылом умеет приумножать силы армейского корпуса и яростный порыв «разбойников» Мустафы бен Исмаила.
Наконец-то ветер победы овевает нашего автора — беарнца, и он ощущает себя на носу идущего в бой корабля… Ну а враг? В данный момент ни эмира и никого из его знаменитых красных кавалеристов или чересчур отважных лейтенантов, а также «исступленных» союзников не видно. Развернутая таким образом декорация подчеркивает изумление и растерянность несчастных жертв. Пейзаж, мелькавший перед глазами автора в течение нескольких часов, как бы застывает затем в его рассказе, где воины гарцуют, завидев первые проблески зари — условленный сигнал атаки. И вот насыщенная симфония самой атаки: продвижение вперед яростными рывками, предсмертные хрипы под копытами кобылиц… Кровь бежит ручьем, заливая опрокинутые палатки, а Боске тем временем мешкает, пораженный буйством красок. Он упивается стремительным разворотом событий, однако это опьянение войной, отодвинутой куда-то на задний план, оставляет нас равнодушными.
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей- арабов традиционно считалась «закрытой».
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей — арабов традиционно считалась «закрытой».
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.