Любовь и другие виды спорта - [45]

Шли часы. Я не мог сосредоточиться и почти ничего не сделал.

Наконец без двадцати семь телефон зазвонил. И это была Сара. Голос ее показался мне вполне дружелюбным, но усталым. И отстраненным. Она извинилась, что не смогла перезвонить раньше. Весь день совещания, встречи. Длинный день.

— Ничего, — жизнерадостно ответил я, злясь на свой фальшивый тон. — Я все понимаю.

— Джек, спасибо за звонок и приглашение. Но я… думаю, не стоит…

У меня все сжалось внутри.

— После того, что случилось, — продолжала она, — мне кажется, нам лучше больше не видеться.

Я едва не долбанул трубкой об стол, но сдержался и вежливо проговорил:

— Что ж, мне очень жаль.

— Я знаю, — мягко ответила она. — Не хочу показаться… В общем, я думаю, что для нас обоих так будет лучше.

Глава семнадцатая

— Не могу сказать, что виню ее, — заявил Алекс.

Было утро субботы. Мы играли в баскетбол на площадке у Семьдесят седьмой улицы. Я маячил под корзиной и подавал мячи Алексу.

— И что прикажешь мне делать?

— Смотря чего ты хочешь.

— Хочу реабилитироваться. И убедить ее встретиться со мной еще раз.

— А зачем ей это? Судя по твоим словам, она свое решение хорошенько обдумала и не хочет с тобой встречаться. — И словно для пущей убедительности Алекс вколотил мяч в корзину.

— Допустим, я был не на высоте. Но мне нужно было во всем разобраться. И потом, я ей нравлюсь. Ты сам говорил.

— Ну, когда это было. С тех пор ты много дров наломал.

Определенно, Алекс надо мной издевался.

— Послушай, я психовал из-за Ким, никому не верил, не хотел ни с кем общаться. Это же не преступление! Джени сказала, Сара сама недавно рассталась с человеком, с которым прожила три года. Она должна понять.

Алекс смерил меня взглядом с головы до ног:

— То есть теперь ты излечился, так, что ли?

— Да.

— И осознал свои ошибки?

— Да.

— И увидел свет в конце тоннеля?

— Да.

— И признаешь, что вел себя как полный придурок?

— Да, черт бы тебя побрал!

Вполне удовлетворенный Алекс колотил мячом об землю, готовясь к очередному броску.

— В таком случае, поговори с ней. Попроси прощения. Расскажи, как твой друг Алекс умолял тебя вытащить голову из задницы, но твоей тупой башке было там так тепло и уютно, что ты не внял его мольбам.

Еще один меткий бросок, и мяч вонзился в корзину.

— Хорошо, умник. — Я швырнул в него мячом. — Как я это скажу, если она не желает меня видеть?

— А-а-а, Хемингуэй, тут начинается самое интересное. Это препятствие на пути любви. И его нужно преодолеть!

— Так ты думаешь, она это специально? Думаешь, она просто проверяет меня?

Алекс ухмыльнулся:

— Хочешь знать, с чем мы имеем дело, чувак? Она отсеивает.

— В каком смысле?

Алекс перестал стучать мячом и остановился передо мной.

— Ты же не берешь трубку всякий раз, когда звонит телефон, так? То есть ты фильтруешь звонки. Ты сначала слушаешь, кто звонит, зачем звонит, и только потом отвечаешь. Чаще всего люди оставляют тебе сообщения на автоответчике, а ты потом перезваниваешь. Или не перезваниваешь. Так?

— Ну так, и что с того?

— А то, что Сара перезвонила тебе. Значит, ты ей интересен, значит, твой звонок был для нее важен. А раньше она ведь сразу брала трубку? — Я кивнул.

— Вот! Значит, ты был на особом положении. Она радовалась твоим звонкам. Но ты профукал все свое преимущество. В койке у Ким профукал. И тебя перевели на автоответчик. Теперь она сначала прослушает твое сообщение, хорошенько подумает и перезвонит. Если захочет, конечно. И в последний раз она захотела перезвонить. Так что перед тобой стоит задача — заставить ее перезвонить снова, а еще лучше, заставить снять трубку сразу.

Снова бросок по кольцу. Я поймал мяч и задумчиво застучал об асфальт.

— Может, попросить Джени, чтобы она замолвила словечко?

— Очень по-мужски, — съязвил Алекс.

— Но они ведь не чужие. Джени замужем за ее братом.

— Джек, ну при чем тут Джени? Ты должен сам решить эту проблему. Ты должен смыть с себя клеймо неудачника. Она именно так тебя сейчас воспринимает, чувак.

Я бросил мяч Алексу.

— Ты прав. Я должен сам. Может, сочинить письмо?

— Ты что, прыщавый школьник? «Если я тебе хоть немножко нравлюсь, поставь крестик», — пискляво пропел Алекс, чуть не сорвав себе связки.

— Уговорил. Оставлю ей сообщение на голосовой почте, прослушает, когда захочет или когда будет готова.

— Голосовая почта? — с сомнением переспросил он.

— Скажу все, что думаю о себе, о ней, о нас, еще скажу, что досаждать не стану. Пусть сама выбирает, предоставлю это право ей.

Алекс ошеломленно смотрел на меня:

— Пусть сама выбирает?

— Да.

— Ты с какого дерева упал, парень? Ты что, совсем шизанулся? Да женщинам не нужно никакое право выбора. Им не какое-то там право нужно, чувак, а страсть, всякая хрень романтическая, охи-вздохи. Да вспомни, что ты сам недели две назад в спортзале говорил.

— Да помню я. Всякая женщина любит фашиста.

— Во-во.

— А ты добавил, что они обожают, когда их таскают за волосы.

— Точно! Так действуй, чувак!

— Спасибо за совет, Алекс. Может, мне вообще устроить засаду у ее дома. Спрятаться, подкараулить. Выйдет же она когда-нибудь, правда? Тут я выпрыгну и схвачу, свяжу, засуну в рот кляп и заставлю выслушать.

— А что, неплохая мысль. Удиви ее, чувак!