Любовь и другие катастрофы - [20]
– Нет! Мэтью, вы… вы помогли мне вернуться к жизни. Я была так несчастна после смерти бабушки. Мне было так одиноко, а вы сделали меня счастливой. Все это правда. Я только хотела знать, что вы мне не лжете.
Сказав это, она сразу поняла, насколько плохо поступила с ним. Конечно же Мэтью ей не лгал – он был сама честность. Это она лгала ему, предала его и причинила ему боль.
– Я не могу сейчас с вами говорить, – ответил он и отвернулся.
> Действия субъекта «КЭТРИН» негативно повлияли на запланированный прогресс во временном пейзаже 1745
> Проект может развиваться медленнее, чем планировалось
Глава 8
Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-149
Кейти вдохнула затхлый запах конюшен под палубой и погладила смирного коня, в стойле которого сидел Мэтью. По-видимому, корреспондент ничуть не удивился, увидев ее в своем убежище. Кивнув вместо приветствия, она протянула ему стакан рома в качестве знака примирения. Он взял его и выпил залпом, даже не поморщившись.
– Сядь. – Он жестом показал на устланный соломой пол.
Она хотела возразить – ведь он сидел на бочке с водой, – но решила не испытывать судьбу и села, тесно прижав ноги к груди и пристально уставившись на свои колени.
– Прости, что не рассказала тебе, – сказала она. – Но ты бы ни за что не взял меня на работу, если бы знал. К тому же я так давно притворяюсь мальчиком, что ни с кем об этом не говорю.
Мэтью не ответил. Она скорчила рожицу своим коленям, пытаясь придумать, что еще сказать. Ей казалось неправильным обсуждать то, что она скрывала от всех несколько лет и от чего зависела ее жизнь.
– Как давно? – наконец спросил он. Все это время Мэтью теребил щетку для лошадей, склонив голову так, что челка скрывала его лицо. Хотя и без того было понятно, что он имеет в виду, он уточнил: – Как давно ты так живешь? Ну, притворяясь мальчиком?
– Четыре года. После приюта мне пришлось бы идти в работный дом. Так было лучше.
– Четыре! – В его нарочито ровном голосе послышалось изумление, и на секунду она услышала прежнего Мэтью. – Сколько же тебе лет?
– Семнадцать будет на Рождество. – Кейти замолчала, а потом задала давно мучавший ее вопрос: – А сколько… сколько тебе?
– Двадцать один год. – Она немного удивилась, ожидая, что он старше. Так много достиг, и так молод!
– И все это время никто не знал, что ты – девушка? – Слово «девушка» было произнесено шепотом, почти как ругательство.
– Нет. Хотя все может измениться, когда я стану старше и у меня не вырастет борода.
– Как тебя зовут на самом деле?
– В приюте меня звали Кейти. Кэтрин.
– Кэтрин, – тихо повторил он, и это всколыхнуло в ней гораздо более сильные чувства, чем она ожидала. Она отвернулась, надеясь, что Мэтью ничего не заметил.
Он бросил щетку и выпрямился, все еще стараясь не встречаться с ней взглядом, но его плечи немного расслабились и вел он себя спокойнее.
Внезапно Кейти почувствовала приступ тошноты, а когда он закончился, она не могла понять, где они находятся. На мгновение ей показалось, что они в н а с т о я щ е й конюшне, утреннее солнце освещает золотистую солому, а Мэтью скользит по ее одежде темными глазами, приоткрыв рот…
Она моргнула, и видение исчезло. Никакой настоящей конюшни – все те же грязные внутренности корабля, но Мэтью действительно смотрел на нее – так, словно позволил себе наконец сравнить хорошо знакомого ему Кита с девушкой в мальчишеской одежде. Когда их глаза встретились, она почувствовала, что он видит ее насквозь.
– Можешь спросить все что хочешь, – мягко сказала она.
– Тебе не больно? – быстро спросил Мэтью и сразу же покраснел еще сильнее.
– Не больно? Что?
– Ну… перетягиваться? Ты же, наверное, делала это неделями, годами, каждый день…
Удивленная, она машинально обхватила себя за плечи. Он внимательно наблюдал за ней. Довольно невинный взгляд, но у нее по шее побежали мурашки.
– А, это. Не очень. Сейчас немного больно – я давно не снимала бинты. Здесь негде остаться одной.
– Но ведь ты все это время чувствуешь себя скованной?
– Разве ты не слышал о корсетах? – криво усмехнулась Кейти.
– Да, разумеется.
– Труднее всего коротко стричься, – призналась она. – Я бы так хотела отрастить волосы.
– Да, нелегко тебе приходится, – ответил он. Его глаза снова блестели, а голос звучал почти лукаво, хотя и немного отстраненно.
– Ага. С этой стрижкой я похожа на двенадцатилетнего мальчишку.
– Да, есть немного…
– Мэтью! – воскликнула она в притворном негодовании.
Он беспомощно пожал плечами. При взгляде на него у нее щемило в груди.
– Больше у тебя нет секретов? – дрожащим голосом спросил он. – Не уверен, что смогу еще что-нибудь перенести.
Она выдавила смешок, но внутри у нее все перевернулось.
– Нет, – солгала она.
В тот день она заметила, что ее походка стала более плавной, как у девушки. Почему ей было труднее притворяться теперь, когда Мэтью знал? Внезапно она почувствовала себя такой женственной. Она напомнила себе, что все еще должна притворяться мальчиком, и постаралась ходить широкими, уверенными шагами.
После разговора в конюшне Кэтрин и Мэтью почти четыре дня избегали друг друга с неловкой, но яростной решимостью. Она видела, как он расчесывает гривы лошадям, и шла в другую сторону. Или, наоборот, заметив его за разговором с каким-нибудь слугой, направлялась к ним, чтобы… попросить горячей воды, но стоило ей подойти ближе, как он испарялся из виду.
