Любовь и другие катастрофы - [10]
– По правде говоря, я недостаточно знаю, чтобы составить об этом мнение.
Кэтрин попыталась не выдать своего волнения, но ей было не по себе. Говорил ли он правду? Казалось, он всегда знает о повстанцах больше других, даже больше тех, кто заявлял, что принес последние новости. Наверняка он знал достаточно, чтобы иметь свое мнение о чем-то настолько важном.
– Я тоже не слишком разбираюсь в политике, – наконец сказала она, стараясь не выдать своих подозрений.
Она не обратила внимания на его взгляд, которым он провожал ее удалявшуюся фигуру.
> Во временном пейзаже 1745 предполагается задержка в связи с недоверием субъектов
Глава 4
Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-115
Мэтью вручил Кейти свои блокнот и ручку. Она вопросительно посмотрела на него. Они находились на палубе – после двух дней путешествия она научилась держать равновесие во время качки.
– Я подумал, что мы можем начать вести записи, – объяснил Мэтью. – Я могу научить тебя скорописи, чтобы дело шло быстрее.
Она тяжело вздохнула.
– Неужели мне не удастся отдохнуть до тех пор, пока мы не прибудем на фронт? – Она обмакнула ручку в чернила и застыла, ожидая, когда он заговорит.
– Мы в пути уже несколько дней, и путешествие проходит благоприятно, при хорошей погоде и почти без задержек. – Он на секунду задумался.
Кейти отвлеклась от записей, засмотревшись на линию его плеч и неожиданно хорошо очерченные под рубашкой мускулы. Перевела глаза на пряди волос, падавшие ему на лоб. Его очки едва держались на кончике носа. Одно резкое движение – и они упадут. Он рассеянно поправил их, и Кейти встряхнулась. О чем она только думает? Ей нужно шпионить за ним, а не любоваться.
В Мэтью было что-то знакомое. Она точно не знала что именно, – возможно, просто искала повод проводить с ним больше времени, но он словно был ее давним другом. Его привычки, то, как он говорил, – все казалось ей знакомым и успокаивающим. Это чувство было странным и в то же время приятным.
Она встряхнулась и покрепче сжала ручку, пытаясь не обращать внимания на звук его голоса, мелодичного и низкого, и сосредоточиться на том, что он говорит.
– Отлично, – сказал он, когда она исписала почти целую страницу. – Тебе следует поупражняться в скорописи, прежде чем мы достигнем фронта. Досадно будет пропустить что-то важное из-за того, что ты не будешь за мной поспевать.
Ее улыбка погасла. Она на секунду забылась, но слова Мэтью о том, для чего она здесь, заставили ее прийти в себя. Ей не следовало быть дружелюбной с ним – только манипулировать! Она сглотнула.
– Тебе следует написать письмо твоим дяде и тете, – неожиданно сказал Мэтью. – Они наверняка будут рады узнать, что ты в безопасности. Мы отправим его, когда приедем.
Она уставилась на него, озадаченная:
– Мои дядя с тетей? У меня нет ни дяди, ни тети. Я вырос в приюте.
Он нахмурился:
– О, не знаю, почему мне это пришло в голову. Извини.
Повисла пауза. Кейти не знала, что в ее словах заставило его подумать, будто она живет с тетей и дядей. Странно, но это не казалось ей такой уж ошибкой. Она отмахнулась от этой мысли – у нее никогда не было тети и дяди. Ведь правильно?
Мэтью поднялся на ноги и откашлялся.
– Мне кажется, нам стоит вернуться в каюты. Ты обгорел на солнце.
Кейти с удивлением дотронулась до лица. Погода весь день была ветреной, но ее лицо и руки покраснели, так что, возможно, он был прав.
Документы/в3/Временной-пейзаж-1854/МС-1 Примечание: Приемная книга приюта Фримана, XIX век
На следующее утро Кейт была одета уже в шесть утра. Этой ночью она совсем не спала. Лежа в своей узкой и неудобной кровати, прислушивалась к звукам шумной вечеринки у соседей и размышляла над всем, что узнала о Кэтрин и Мэтью Гэллоуэй. Ее пригласили на вечеринку, но она чувствовала, что голова у нее идет кругом от прочитанного в Интернете.
В столовой она взяла чашку кофе и кусочек холодного тоста и, вместо того чтобы сесть рядом с окликнувшими ее друзьями, помахала им и прикончила свой завтрак по пути к автобусной остановке. Ей нужен был автобус, ехавший до дома ее бабушек. Она собиралась найти ответы на мучавшие ее вопросы – бабушки должны были что-нибудь знать об этой Кэтрин Гэллоуэй.
– Ваши документы? – спросил ее солдат, стоявший у дверей автобуса, и она приложила палец к аппарату для сканирования. Аппарат мигнул зеленым, подтверждая ее английское гражданство.
– Куда вы направляетесь? – спросил он. – У вас есть разрешение на переезды вне кампуса?
– Я еду домой к бабушке. Она живет в Бистоне.
Кейт показала ему разрешение, которое он внимательно прочитал и отсканировал аппаратом.
– Мисс Финчли, вам лучше сегодня не ездить в центр города, – предупредил он. – На Маркет-сквер опять демонстрация против карточек. Нескольких митингующих уже арестовали.
– Хорошо. Я только съезжу к бабушке поесть ее пирогов. Так скучаю по домашней еде! – пошутила она.
Солдат кивнул, пропуская ее в автобус:
– Безопасной вам поездки.
Кейт сунула в рот таблетку зубной пасты, и она приятно зашипела, очищая зубы.
Когда она приехала, бабушка открыла дверь белыми от муки руками.
