Любить запрещается - [17]

Она с минуту постояла у перелаза, ведущего на другое поле. Далеко впереди виднелся Квинз-Фолли. Дом немного возвышался над окружающим его ландшафтом, и красный кирпич его стен тепло светился в лучах заходящего солнца. Ария почувствовала, что вот-вот расплачется – так он красив, так стар и невосприимчив к течению лет, что кажется, дом будет стоять вечно – памятник минувшему, в то же время обращенный в будущее. Никакая жертва не будет слишком большой, если понадобится спасать Квинз-Фолли.

Ария продолжала улыбаться, когда вошла через парадный вход и застала Нэнни по-прежнему сидящей за столиком в холле, хотя уже было больше шести и вход для посетителей должен был быть закрыт.

– А, вот и ты, голубушка! – сказала Нэнни, складывая свое вязание и вставая. – Чайник закипел, а ты наверняка захочешь выпить чашечку. Тяжелый был день? В Лондоне, должно быть, жарко.

– Посетители были? – спросила Ария, заглянув в коробку, в которую складывали деньги.

– Восемь человек, – ответила Нэнни, – и все американцы, на двух машинах. Они сказали, что осматривают все усадьбы, и нашли, что наш дом «весьма ор-ригина-лен» из-за того, что такой крошечный.

Ее попытка передать американский акцент рассмешила Арию.

– Закрой дверь, – сказала она. – Время посещения кончилось, а мне так много нужно рассказать тебе.

– Ты нашла работу, – сказала Нэнни, – вижу по глазам.

– Раз ты такая умная, то догадайся какую? – спросила Ария.

– И не собираюсь, – сказала Нэнни. – Пойдем, расскажешь мне все.

Она направилась в гостиную. Ария бросилась в кресло и сняла шляпку. Только сейчас она вспомнила, что волосы так и остались зачесанными за уши, как она их уложила перед встречей с Дартом Гуроном. Очки она сняла в автобусе, в котором ехала на вокзал, а про волосы забыла, и сейчас удивлялась, как это Нэнни ничего не заметила. Может быть, это не так уж важно, подумала Ария. Возможно, Дарт Гурон тоже не обратил бы внимания, если бы ее кудри были распущены.

Нэнни вернулась из кухни с чайной посудой.

– Я сделала вкусный сандвич с салатом, – сказала она. – Ты наверняка толком ничего не ела, чтобы не тратить деньги.

– Я съела салат, немного сыру и выпила чашку кофе, – ответила Ария. – Ты не поверишь, но это стоило целых четыре шиллинга шесть пенсов. Я потом злилась, что не пошла куда-нибудь, где подешевле.

– Эти заведения в Лондоне все одинаковы, – фыркнула Нэнни. – Удивительно, как эти несчастные, которым приходится работать в городе, не умирают с голоду. В этих забегаловках не очень-то растолстеешь.

Она налила Арии чаю и уселась за стол.

– Ну, рассказывай, чем занималась.

Девушка рассказала ей все с самого начала: как она ходила из агентства и агентство, пока наконец у миссис Бенстэд ей не предложили фантастическую должность секретаря и домоправительницы Дарта Гурона. Она описала собеседование с ним в «Кларидже», опустив только то, что он сказал насчет чрезмерной привязанности к нему, а также не упомянула о миссис Каннингэм, когда описывала агентство по найму.

– Так что у меня теперь есть работа, – заключила она.

– Невероятно! – воскликнула Нэнни. – Такие деньги! Он, наверное, купается в них, если может так легко сорить ими.

– Думаю, что да, – ответила Ария.

– Голубушка, а какой он? – спросила Ария. – Он приличный человек? Мне бы не хотелось, чтобы ты попала в дом, где тебе придется водиться с людьми не твоего круга. Никакие деньги не стоят того, с чем тебе, возможно, придется столкнуться.

– Об этом можешь не беспокоиться, – ответила Ария. – Если хочешь знать, кто такой мистер Гурон, я тебе скажу. Ты его видела.

– Я его видела? – воскликнула Нэнни. – Когда же?

– Помнишь мужчину в сером «бентли» с красивой американкой, которые были здесь вчера?

– Конечно, помню. Ты хочешь сказать, это и есть мистер Гурон?

– Да, он.

– Ну и ну, подумать только! – сказала Нэнни. – Ах, я так рада, что он видел твой дом и знает, откуда ты родом. Лучше, чтобы он представлял себе, кто ты такая, и оказывал тебе уважение, которого ты заслуживаешь.

Ария не стала разочаровывать Нэнни и говорить ей, что назвалась другим именем. У Нэнни было несколько преувеличенное представление о том, что для рядового человека значили титул Чарлза и Квинз-Фолли. Она не могла бы понять, даже если бы Ария и попыталась объяснить ей, как она стыдилась скандальной известности, связанной с гибелью ее отца, пересудов, которым сэр Гладстон Милборн при жизни всегда давал повод. Для Нэнни обладатели дворянского звания всегда были людьми, на которых нужно смотреть снизу вверх вне зависимости от того, хорошие они или плохие. Она и понятия не имела, что времена изменились и что Ария, равно как и Чарлз, нисколько не кичились своим происхождением.

– Двадцать фунтов в неделю! – произнесла Нэнни. – Должно быть, это куча денег. Как ты думаешь, он захочет, чтобы ты осталась надолго?

– Понятия не имею, – ответила Ария. – На все лето, я полагаю. Нэнни, я должна сказать тебе кое-что еще.

Она пересказала свой разговор в поезде с Бетти Тетли и сообщила о своем предложении переехать в Квинз-Фолли, если Бетти будет недовольна Фуллерами.

– Ни одной приличной девушке негоже находиться в Пловерз-Энд, – сказала Нэнни, – это ясно. Этот Фред Фуллер – плохой человек. Да ведь миссис Харкомб только на прошлой неделе говорила мне, что он волочится за дочкой Дикенов, которая работает на почте. Каждый вечер встречается с ней, а ведь он отец четверых детей.