Любит? не любит? Я руки ломаю - [27]

Шрифт
Интервал

кроя эрудицией
                          вопросов рой,
что жил-де такой
                            певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,
                   снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
                 и о себе.
Я, ассенизатор
                        и водовоз,
революцией
                    мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
                        из барских садоводств
поэзии —
                 бабы капризной.
Засадила садик мило,
дочка,
           дачка,
                      водь
                               и гладь —
сама садик я садила,
сама буду поливать.
Кто стихами льет из лейки,
кто кропит,
                    набравши в рот —
кудреватые Митрейки,
мудреватые Кудрейки —
кто их к черту разберет!
Нет на прорву карантина —
мандолинят из-под стен:
«Тара-тина, тара-тина,
т-эн-н…»
Неважная честь,
                           чтоб из этаких роз
мои изваяния высились
по скверам,
                    где харкает туберкулез,
где б… с хулиганом
                               да сифилис.
И мне
          агитпроп
                          в зубах навяз,
и мне бы
               строчить
                               романсы на вас —
доходней оно
                      и прелестней.
Но я
        себя
                смирял,
                             становясь
на горло
              собственной песне.
Слушайте,
                 товарищи потомки,
агитатора,
                  горлана-главаря.
Заглуша
              поэзии потоки,
я шагну
             через лирические томики,
как живой
                 с живыми говоря.
Я к вам приду
                       в коммунистическое далеко
не так,
            как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдет
                            через хребты веков
и через головы
                        поэтов и правительств.
Мой стих дойдет,
                            но он дойдет не так,—
не как стрела
                      в амурно-лировой охоте,
не как доходит
                         к нумизмату стершийся пятак
и не как свет умерших звезд доходит.
Мой стих
                трудом
                             громаду лет прорвет
и явится
               весомо,
                            грубо,
                                      зримо,
как в наши дни
                          вошел водопровод,
сработанный
                      еще рабами Рима.
В курганах книг,
                            похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы
      с уважением
                           ощупывайте их,
как старое,
                   но грозное оружие.
Я
    ухо
          словом
                      не привык ласкать;
ушку девическому
                              в завиточках волоска
с полупохабщины
                             не разалеться тронуту.
Парадом развернув
                               моих страниц войска,
я прохожу
                 по строчечному фронту.
Стихи стоят
                     свинцово-тяжело,
готовые и к смерти
                                и к бессмертной славе.
Поэмы замерли,
                          к жерлу прижав жерло
нацеленных
                    зияющих заглавий.
Оружия
             любимейшего
                                   род,
готовая
             рвануться в гике,
застыла
              кавалерия острот,
поднявши рифм
                           отточенные пики.
И все
          поверх зубов вооруженные войска,
что двадцать лет в победах
                                            пролетали,
до самого
                 последнего листка
я отдаю тебе,
                      планеты пролетарий.
Рабочего
               громады класса враг —
он враг и мой,
                        отъявленный и давний.
Велели нам
                   идти
                            под красный флаг
года труда
                 и дни недоеданий.
Мы открывали
                        Маркса
                                     каждый том,
как в доме
                  собственном
                                       мы открываем ставни,
но и без чтения
                          мы разбирались в том,
в каком идти,
                       в каком сражаться стане.
Мы
       диалектику
                          учили не по Гегелю.
Бряцанием боев
                           она врывалась в стих,
когда
          под пулями
                             от нас буржуи бегали,
как мы
            когда-то
                          бегали от них.
Пускай
            за гениями
                              безутешною вдовой
плетется слава
                        в похоронном марше —
умри, мой стих,
                          умри, как рядовой,
как безымянные
                           на штурмах мерли наши!
Мне наплевать
                         на бронзы многопудье,
мне наплевать
                        на мраморную слизь.
Сочтемся славою —
                                 ведь мы свои же люди,—
пускай нам
                    общим памятником будет
построенный
                      в боях
                                  социализм.
Потомки,
                словарей проверьте поплавки:
из Леты
              выплывут
                               остатки слов таких,
как «проституция»,
                               «туберкулез»,

Еще от автора Владимир Владимирович Маяковский
Флейта- позвоночник

Вначале поэма называлась "Стихи ей". Отдельной книгой вышла в феврале 1916 года. Все дореволюционные издания содержали цензурные изъятия. Купюры были восстановлены только в сборнике "Все сочиненное Владимиром Маяковским" (т.1-2, 1919), где поэма была напечатана под названием "Флейта позвоночника"."За всех вас,которые нравились или нравятся,хранимых иконами у души в пещере,как чашу вина в застольной здравице,подъемлю стихами наполненный череп.".


Баня. Клоп

«Баня» (1929) и «Клоп» (1928) – интереснейшие сатирические пьесы Маяковского. Жанр этих комедий трудно определить – настолько оригинально и естественно в них соседствуют едкая социальная сатира, фантастика и фантасмагория. В причудливых, эксцентричных сюжетах «Бани» и «Клопа» автор в увлекательной и забавной форме обличил ненавистные ему мещанство и лживость, бюрократизм и ханжество. В сборник также вошли поэмы «Люблю», «Про это», «Хорошо!».


Что такое хорошо и что такое плохо (ч/б рисунки)

Что такое хорошо и что такое плохо.Рисунки Алексея Пахомова. 1949 г.


Война и мир

В поэме «Война и мир» (вторая половина заглавия в дореволюционной орфографии писалась через «i» — «Mip», то есть вселенная) необыкновенная широта поэтических ассоциаций, гиперболизм поэтического стиля Маяковского соединяются с осознанием им невиданного размаха социальных противоречий жизни. Место действия поэмы — огромная арена, весь мир, а действующие лица — не только народы и страны, но и вся вселенная. Любовь к человеку, к «живому», противопоставлена в поэме «убийце-победе».


Люблю

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стихотворения (1916)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Уральские стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.



Из фронтовой лирики

В сборник «Из фронтовой лирики» вошли лучшие стихи русских советских поэтов-фронтовиков, отразившие героический подъем советского народа в годы Великой Отечественной войны.


Лирика

Тудор Аргези (псевдоним; настоящее имя Ион Теодореску) (1880–1967) — румынский поэт. В своих стихах утверждал ценность человеческой личности, деятельное, творческое начало. Писал антиклерикальные и антибуржуазные политические памфлеты.


Я продолжаю влюбляться в тебя…

Андрей Дементьев – самый читаемый и любимый поэт многих поколений! Каждая книга автора – событие в поэтической жизни России. На его стихи написаны десятки песен, его цитируют, переводят на другие языки. Секрет его поэзии – в невероятной искренности, теплоте, верности общечеловеческим ценностям.«Я продолжаю влюбляться в тебя…» – новый поэтический сборник, в каждой строчке которого чувствуется биение горячего сердца поэта и человека.


Мы совпали с тобой

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.