Любишь — беги - [4]

— Забудь! — поспешно отмахнулась я, но Тьери уже пришел в себя и даже хохотнул:

— Да, с медведем точно нельзя! Да что ж мы стоим, надо ведь багаж забрать!

Он развернулся на сто восемьдесят градусов и ринулся вперед, бросив табличку с моим именем в первую попавшуюся урну.

Парень снова удивился, когда мы получили багаж. Взглянув на мой небольшой чемодан, он воскликнул:

— Всего-то! Видела бы ты, сколько сумок у Валери! Такое впечатление, что она собралась зимовать в тайге!

— Омск — это не тайга, — поправила я, улыбнувшись.

— Жаль! — Тьери всплеснул руками: — Валери просто обожает дикие места и аборигенов. А тебе нравятся парни с красными волосами?

Я рассмеялась. Однозначно, с Тьери не соскучишься.

— Если нет — я перекрашусь, — простодушно заверил он и подхватил мой чемодан. — Но об этом потом. Пойдем-ка отсюда. Пора отвезти тебя домой.

Я уже поняла, что ходить медленно Тьери не умеет. Со спринтерской скоростью он несся по огромному аэропорту, ловко лавируя среди людей. Время от времени Тьери останавливался, дожидался меня, извинялся, а потом снова убегал вперед. Я старалась не упускать из виду его долговязую фигуру и, не разбирая дороги, неслась следом, пока, в конце концов, не налетела на встречного мужчину.

— О, простите! — извинилась я, потирая плечо.

Мужчина только кивнул и шагнул, было, в сторону, уступая мне дорогу, но тут же вернулся обратно и с неожиданным напором спросил:

— Как?!

Не понимая, что он имеет в виду, я посмотрела на него и, встретившись с ним глазами, внутренне содрогнулась. Его пристальный взгляд прожигал насквозь, как лазерный луч, при этом глаза, странного металлического цвета, были холодны и пусты.

— Я нечаянно, извините, — испуганно пролепетала я, отступив назад.

К счастью, Тьери, все-таки заметил, что я отстала, и теперь галопом возвращался за мной.

— Давай руку, иначе мы потеряемся, — сказал он, подойдя, и, глянув на застывшего столбом мужчину, на всякий случай сообщил: — Она со мной. Пойдем, Эмма.

Тьери потянул меня за собою, но не успели мы сделать и двух шагов, как сзади меня схватили за майку. Чувствуя кожей обжигающий взгляд, я в страхе обернулась. Странный незнакомец растянул бесцветные губы в жуткой улыбке и прошелестел мне в лицо:

— С кем не бывает! — После чего резко развернулся и пошел прочь.

Теперь Тьери держал меня под локоть и смешно семенил, давая мне возможность идти почти нормальным шагом. Должно быть, с такими длинными ногами это было нелегко, и я была благодарна ему за прилагаемые усилия.

— Ведь я просто столкнулась с ним, но он почти негодовал! Какой странный! — взволнованно поделилась я с Тьери своим впечатлением от незнакомца. — Ты заметил, какие у него глаза? Никогда ничего подобного не видела! Брр!

— Глаза как глаза, — пожал плечами Тьери. — Может, линзы носит. Расслабься, Эмма, в Париже чудиков хватает, а этого даже чудиком не назовешь.

— А я бы назвала, — сказала я и поежилась.

Вскоре мы сели в машину Тьери, и, рассматривая город из окна и беззаботно болтая с братом Валери, я окончательно успокоилась. Мне понравился Тьери, с ним было весело и легко. В свои, как выяснилось, двадцать лет он больше походил на нескладного ветреного подростка, нежели на студента-медика, коим являлся. Он много шутил и сам от души и очень заразительно смеялся над своими шутками. Мы быстро нашли общий язык, и, думаю, Тьери, так же, как и я был рад нашему знакомству.

В Этамп, небольшой городок в окрестностях Парижа, мы приехали уже в сумерках. Именно здесь, а вовсе не в столице жила Валери. Будучи неприметной крошечной точкой на карте, на деле Этамп оказался очень симпатичным опрятным городком. Мне нравились мохнатые холмы на горизонте, тихие улицы, утопающие в зелени, разноцветные клумбы вдоль дороги, уютный свет в окнах домов. Все вокруг было для меня ново и полно очарования, и только теперь я осознала, как далеко меня занесло от дома.

Проехав через город, мы оказались на окраине, где по одну сторону извилистой улочки выстроились коттеджи с аккуратными лужайками, а по другую тянулась густая поросль кустов и деревьев. Тьери остановил машину у двухэтажного домика из красно-желтого кирпича.

— Приехали! Вот тут ты и будешь жить! — сообщил он, наблюдая за моей реакцией.

— Прелесть! — выдохнула я, не веря своему счастью.

Во дворике, огороженном низким забором, росла чахлая яблоня, вдоль дорожки из белого гравия цвели ромашки, а у крылечка стояло глубокое кресло, накрытое ярким полосатым пледом. На входной двери висела записка, адресованная мне: «Чувствуй себя, как дома, Эмма!», что было крайне приятно. Я пожалела, что не додумалась оставить в своей квартире подобное послание для Валери.

Тьери провел меня по дому, объясняя, что к чему. На первом этаже находилась большая гостиная с камином, кухня и кабинет, на втором — две спальни и ванная комната. Безусловно, обмен на нашу трехкомнатную квартиру был явно не в пользу Валери, но, как сказал Тьери, единственное, что интересует его сестру — это работа. Что ж, я надеялась, что она останется довольна коренным населением Сибири.

— Ну, вот, располагайся, — сказал Тьери, собираясь уходить. — Я живу в Париже, но, если будет нужно — всегда приеду. Я оставил свою визитку на камине. В любом случае, мы еще увидимся. Не скучай… хотя без балалайки, вероятно, это будет сложно.