Любишь — беги - [13]

Мне стало отчаянно горько от собственных предположений. Я чувствовала, как к глазам подступают слезы, а через мгновение они уже полились рекой. Было очень тяжело сознавать, что люди, к которым я успела привязаться, оказались такими вероломными и беспринципными. Как я могла так обмануться? Боль и разочарование охватили меня. Я не хотела верить услышанному, твердя себе, что это лишь продолжение сна. Но все было более чем реально.

— Мы бы не сделали тебе ничего плохого! — воскликнул Арделл, сверкнув глазами.

— Тогда почему вы прямо не спросили меня о медальоне? Разве я отказалась бы показать вам его? Зачем было действовать, как отъявленным бандитам?! Врываться среди ночи?!

— Мы не думали, что ты проснешься, — тихо ответил Арделл, и я снова задохнулась от возмущения:

— Ну, знаешь!!!

Арделл тяжело вздохнул и, нехотя, ответил:

— Ты не должна была об этом узнать.

— Почему?! — Его спокойный тон меня ничуть не успокаивал, и я вопила, как и полагается всем потерпевшим.

— Пойдем, тебе надо успокоиться, — вместо ответа предложил Арделдл и протянул мне руку.

Я проигнорировала его жест и снова села на ступеньку. Тогда Арделл сбежал по лестнице и направился в кухню.

Он долго не возвращался, видимо, давал мне время прийти в себя. Но это у меня никак не получалось. Я чувствовала себя глубоко несчастной и обманутой. Мои надежды были разбиты: новые друзья оказались сомнительными личностями, которым была нужна вовсе не я, а всего лишь моя драгоценность. И, мало того, что Арделл был среди них, так еще он старался ради своей… знакомой, наверняка, изящной и потрясающей француженки. Слезы полились с новой силой. Прошли минуты (или часы?), когда они, наконец, иссякли. Сил больше не было.

Я вернулась в спальню, где находилась ванная комната, умылась и сменила пижаму на джинсы и майку. Мне вдруг захотелось собрать вещи и сбежать из этого дома и этой страны. Чтобы не нарушать планы Валери в Омске, я готова была даже отправиться к папе. Плевать на Игоря. Нужно просто уехать. Я хотела распрощаться, наконец, со своим ночным гостем и после этого сразу приступить к сборам.

На кухне было тихо. Я медленно вошла туда, подозревая, что Норманн ушел, чтобы избежать объяснений. Для него это был бы выход. Но он сидел у стола, вытянув ноги и задумавшись.

— Я сделал тебе чай, но он давно остыл, — не глядя на меня, произнес Арделл.

Я демонстративно налила стакан воды, села за стол и сняла с шеи цепочку.

— Смотри! — Я бросила медальон на середину стола. — Смотри и уходи.

— Эмма! — с горечью воскликнул Арделл, даже не взглянув на украшение.

— Ты ведь за этим пришел, — напомнила я бесстрастно.

— Но я не хочу так уходить!

— Но ты все для этого сделал.

Помолчав немного, Арделл сказал:

— Эмма, мне жаль, что все так вышло. Но, прежде всего, я хочу, чтобы ты знала — мы не желали тебе зла и не сделали бы ничего плохого. Понимаю, что на деле все выглядит совсем иначе, но мы были уверены, что ты не проснешься. Лорейн просто взяла бы твой медальон, и мы бы вернули его еще до утра. Нам было необходимо убедиться в его подлинности.

— А если бы убедились, вы бы его не вернули, так ведь?

— Мы бы предложили выкупить его у тебя. Или сделать точно такой же, даже еще лучше. Элен, та, что потеряла такой же медальон, не поскупилась бы на оплату.

Я вяло усмехнулась. Наверняка эта Элен красива и определенно богата — ради такой «знакомой» можно на что угодно пойти! Я почувствовала укол ревности и оттого ответила довольно грубо:

— Это мамино украшение, и мне плевать на твою Элен.

— А откуда взяла его твоя мама? — тут же спросил Арделл.

— Ну, уж точно, она не крала его у твоей знакомой! — резко ответила я.

— Она могла приобрести краденый медальон, не зная об этом!

— Сомневаюсь, что твоя Элен, — «твоя Элен» я произнесла с особым нажимом и иронией, — могла потерять свою побрякушку в России!

— Со временем медальон мог оказаться где угодно!

Наш диалог напоминал игру в пинг-понг, стремительную и непредсказуемую.

— Мама носила его как минимум девятнадцать лет назад! — Этот факт казался мне решающим, и я сузила глаза, ожидая, что Арделл, наконец, признает поражение.

— У Элен украли его намного раньше! — не задумываясь, парировал Арделл.

Услышав это, я пораженно застыла, а в моей голове тут же включился калькулятор.

— Так она старая! — изумленно воскликнула я, произведя необходимые расчеты. От резкого тона не осталось и следа.

— Да, вещь старинная.

— Нет! Элен! Если она потеряла его, будучи взрослой, почти двадцать лет назад, значит, она далеко не девушка?! — Я вдруг оживилась, зато Арделл нахмурился:

— Возможно, она и не молодая, но точно уж не старая.

Я не могла скрыть радости и облегчения и невольно улыбнулась. На душе стало гораздо спокойнее. Бедная Элен! Теперь я могла проявить сочувствие. Сейчас я ясно представляла стареющую мадам, которую верные друзья пытались порадовать, вернув ей любимый кулончик. Я даже уважала их благие намерения. И эта история не казалась мне больше такой вопиюще ужасной. Вид у Арделла был печальным и виноватым, а глаза искали понимания, и не стану отрицать — мне хотелось верить его словам.

— Хорошо, допустим, это так, — примирительно произнесла я. — А как Элен может доказать, что украшение ее?