Любимая, прости... - [8]

Впервые за все время разлуки разговор коснулся их ребенка, и Дженетт поразила горечь, прозвучавшая в голосе мужа. Разве может она винить его за враждебный тон встречи, если он чувствует себя отстраненным от воспитания собственной дочери? К ее удивлению, Висенте выказал себя гораздо более любящим и заинтересованным родителем, чем это казалось ей ранее. Одним из самых неприятных для нее воспоминаний прошлого было то крайнее раздражение, с которым он воспринимал ее беременность.

– Не знаю, как тебе сказать… – неуверенным тоном начала Дженетт.

– Только, умоляю, воздержись от обязательных в таких случаях словесных клише! – язвительно попросил Висенте. – Должно быть, ты до сих пор не понимаешь, что, подобно большинству разведенных супругов, у нас осталось не так уж много тем для разговора.

– Но мы еще не разведены…

– Это только вопрос времени, – заметил он с больно задевшим Дженетт безразличием. – Поэтому, прежде чем ты уйдешь, а я уверен, что тебе вовсе не хочется опаздывать домой, подумай, не надо ли нам обсудить еще что-нибудь?

Совершенно обескураженная результатом встречи, испытывая чувство вины и сожалея о сделанных ошибках, Дженетт попыталась привести мысли хотя бы в относительный порядок и неожиданно вспомнила об обещании, которое так неохотно дала сестре.

– Деньги! – выпалила она.

Висенте в недоумении нахмурился.

Густо покраснев, Дженетт принялась сбивчиво объяснять:

– Видишь ли, в настоящий момент у меня возникли… некоторые затруднения. Я, конечно, понимаю, что на размере финансовой помощи… которую ты мне оказываешь со времени нашего расставания, настояла сама, но…

– Мы не расставались, – прервал ее он. – Это ты от меня ушла.

Раздосадованная подобным напоминанием Дженетт стиснула зубы. Да, некогда она решила продемонстрировать свою почти полную независимость от богатства Висенте.

– У меня изменилась ситуация, – вынуждена была признать молодая женщина. – Тогда я собиралась опубликовать книгу и администрация колледжа пошла мне навстречу, позволив сократить количество учебных часов. К несчастью, издатель посчитал тему книги слишком узкой и специфичной для широкой публики и отказался, несмотря на предварительную договоренность. А вернуться к полноценной работе на факультете я смогу только в следующем году.

– Насколько я понимаю, договора с издателем у тебя не было…

Дженетт кивнула, удивляясь, насколько далеко отклонился Висенте от темы, волнующей ее на самом деле.

– Мои адвокаты свяжутся с твоими и примут соответствующие меры. Тут нет никаких проблем, – продолжил он. – Но неужели ты воспользовалась представившейся возможностью принести свои извинения только для этого?

Вопрос Висенте застал Дженетт врасплох. Она подняла на него полный недоумения взгляд.

– Разумеется нет..

– Или, может, ты считаешь меня негодяем, способным пренебречь своими обязанностями? – продолжил он с презрением в голосе.

– Нет, я так не считаю! – Признаваясь в острой нехватке денег, это ей пришлось поступиться своей гордостью.

– Хотя виноватой стороной в крахе нашего брака являюсь не я, мелочность всегда была мне чужда. Разве не ты отказалась от более щедрой помощи? – указал Висенте. – И, несмотря на мое полное право обеспечить дочери достойную жизнь, именно твоя эгоистичная непримиримость помешала мне в этом.

Его холодная отповедь заставила Дженетт смертельно побледнеть.

– Откуда мне было знать о твоем отношении к нуждам Карен.

Вызывающе подняв голову, Висенте окинул ее пренебрежительным взглядом.

– Конечно, откуда бы? С тех пор как ты от меня ушла, это первая наша встреча с глазу на глаз. Хочешь получить чек прямо сейчас?

Покраснев, как будто получила от него пощечину, Дженетт ощутила, как на нее накатывают тоска и отчаяние. Неужели единственным желанием Висенте было как можно скорее избавиться от нее как от назойливой посетительницы?

– Нет… На самом деле я пришла вовсе не из-за этого, Висенте.

– Однако корыстный мотив кажется мне гораздо более естественным и разумным, чем какой-либо другой, – возразил он с презрительным превосходством в голосе. – По счастью, тебя нельзя обвинить в попытках причинить мне неприятности…

– Причинить тебе неприятности?

– Все еще оставаясь моей женой, ты выглядишь столь непрезентабельно, что мои недруги могли бы заподозрить меня в скупости.

– У меня нет никакого корыстного мотива! – запротестовала Дженетт, огорченная оказанным ей приемом. – Неужели тебе так трудно понять, что опубликованное сегодня признание Николь Сежурн расстроило меня до глубины души?

Висенте удивленно поднял бровь.

– Да, этого я понять не могу. Кто из нас получал извращенное удовольствие от того, что обвинял другого?

– Как ты можешь так говорить! – невольно воскликнула Дженетт.

– Мы с тобой практически разведены…

– Мы вовсе не… И вообще, перестань говорить об этом!

– Но нашему браку действительно настал конец, дорогая. От него не осталось ничего, кроме свидетельства о рождении нашей дочери, – возразил Висенте с горькой, убийственной насмешкой. – Проснись, перестань разыгрывать из себя Спящую красавицу, разбуженную Прекрасным принцем. Прошло целых два года. Я уже плохо помню нашу совместную жизнь, такое впечатление, будто этого не было вовсе.