Любимая для бессмертного - [85]

Она опять пользовалась силой, кажется, зайдя в этом куда дальше, чем нам удавалось прежде. И волновалась.

От волнения воздух вокруг нас едва ощутимо потрескивал, и мне почудилось, что мир вновь наполняется числами. Они витали вокруг, недостижимые, описывая какие-то едва заметные связи между элементами. Весь швейный цех напоминал огромную математическую модель, как и люди в нём, и единственной, кого я не мог просчитать и не мог описать с помощью чисел, оставалась Анна.

Проклятье!

Если так будет продолжаться и дальше, это плохо закончится. Моя магия и так уже со скрипом поддавалась контролю, а дальше станет только хуже.

Усилием воли подавив две силы, вступавшие в конфликт друг с другом, я крепче прижал к себе Анну.

— Мог бы сказать, что собираешься делать, — прошептала она. — Откуда ты взял эти документы вообще? Не было их здесь!

— Были, — покачал головой я. — Были, просто мы о них не знали. Тамила твоя показала, припрятала в тайнике. Прежде куклы изготавливались здесь и рассылались по поставщикам, разумеется, это регулировалось с точки зрения закона и даже прикрывалось кое-как, чтобы в случае независимой проверки можно было сослаться на обыкновенную коммерческую деятельность.

Анна выскользнула из моих объятий и взяла в руки бумаги.

— Потрясающе, — прошептала она. — Лицензия на изготовление, лицензия на продажу… Как тебе удалось?!

— Я взял за основу старые документы, — улыбнулся я. — Конкретной привязки ни к чему, кроме адреса и понимания, что речь идёт о куклах, не было, потому пришлось немного детализировать, чтобы у таких, как Войчик, не было возможности прицепиться к деталям, но… Как видишь, всё удалось.

Зелёные глаза анны сияли ярче обычного. Она выглядела такой счастливой, что мне даже не хотелось рассказывать о том, как именно Тамила поучаствовала в этом деле.

— Потрясающе, — прошептала девушка. — Значит, как только я закончу создавать инструменты, можно будет без страха приступать к работе!

Она отвернулась от меня, собираясь, очевидно, положить документы на стол, но я придержал девушку за талию.

— Что значит «закончишь создавать инструменты»? — надеясь, что в моём голосе сейчас не так много обвинительных ноток, поинтересовался я. — Не хочешь ничего мне объяснить?

— Я…

— Да, Анна?

В прошлый раз её попытки использовать дар едва не привели к фатальным последствиям. Я по себе знал, что с каждым разом резерв будет расширяться, но это не значит, что надо творить какие-то безумства и решаться на очередные глупости!

— Я ничего такого не делала, — поспешила уверить она меня. — Просто Ивару нужно было дать работу, чтобы он не простаивал, а денег купить весь инструментарий у нас нет… Да и, скажем прямо, не уверена, что найти необходимое ему так легко…

— И что ты сделала?

Анна потупила взгляд.

— Говори, — велел я, уже предчувствуя, что услышу какую-то шокирующую историю об использовании магии. — Мне будет легче исправить последствия, если ты скажешь обо всём прямо.

— Да нет никаких последствий!

— Позволь тогда в этом убедиться.

В голосе зазвенели нотки настоящего Истинного — властные, приказные. Я почувствовал даже что-то вроде отвращения к самому себе. В своём нормальном состоянии я бы никогда не обратился к любимой женщине в таком тоне…

Но рано или поздно изменения должны были начаться. Сначала характер, манера поведения, особенности магии.

А потом поспешная смерть того, что люди называют совестью, черствость и склонность к жестокости, присутствующая, должно быть, у каждого Истинного. Я знал, как это будет, и то, что сейчас пытался то отрицать, ничего не меняло.

— Хорошо, — вздохнула Анна. — Ивар нарисовал инструменты, которые ему нужны, и я попыталась вдохнуть в них жизнь. Мне удалось создать несколько, а потом пришел этот проверяющий. Вот и всё. Мне уже даже не дурно, и голова совсем не кружится! Я восстанавливаюсь, видишь же!

И махнула рукой, невольно провоцируя магическую вспышку вокруг себя.

Мне даже пришлось зажмуриться, чтобы не быть ослепленным тем снопом искр, что разлетались вокруг Анны. Она, кажется, смутилась, наблюдая за тем, как едва заметно потрескивал воздух после того крохотного мини-взрыва.

— Да, — вздохнул я. — Очевидно, восстанавливаешься ты быстро. Но пока что не слишком умеешь этим по-человечески руководить… Пойдем.

— Куда?

— Заканчивать твоё дело, разумеется. Ты же успела создать не всё?

— Не всё, — согласилась Анна. — Но я, если честно, была уверена, что ты станешь ругаться. Если, конечно…

— Если что?

— Если вернешься.

Я вздохнул. Хотелось пообещать, что возвращаться я буду всегда, но знал же, что однажды просто нарушу это слово. Быть Истинным — не просто быть бессмертным. Это больше, чем просто ответственность, сложнее, чем может показаться.

Быть Истинным — быть ответственным за весь мир.

Быть Истинным — понимать, что однажды эта магия затуманит разум, отравит все добрые побуждения, уничтожит всё то, что когда-то во мне ценили окружающие люди. Я мог сколько угодно радоваться тем изменениям, что происходили во внешнем мире, но на уровне энергетики с каждым днём всё становилось только хуже.

И это задевало меня.

Истинные редко когда принадлежат самим себе. В этом и их проклятье. Созданные как часть мира, они должны были погибнуть, как только в них пропала потребность, но почему-то остались живы. Это могло означать только одно — бороться необходимо, но лишь до того момента, как вместе со всеми остальными придётся просто стать частью мира, эдаким цементом, который залатает все трещины и не позволит разрушениям зайти слишком далеко.