Люби меня, я бегу от тебя - [15]

Вот и сейчас я вдруг слышу свист с улицы. Это Сара, шикарная и одетая в стиле рок-н-ролла: в узкие джинсы и мужскую рубашку с цветочным узором. Неделю назад она постриглась, так что теперь похожа на Леонардо Ди Каприо в фильме «Ромео + Джульетта» – очень сексуально.

– Чего ты ждешь, забирайся!

Она ворчит, колеблясь:

– Однажды я сломаю руку из-за этой херни…

– И?

– Прости, но ты того не стоишь, – шепчет она. – Вот была бы ты Скарлетт Йоханссон… а так…

Я широко распахиваю глаза, притворяясь оскорбленной:

– Ну, знаешь, ты тоже не Ева Мендес!

Она игриво улыбается и начинает взбираться на парапет.

– Я делаю это только потому, что у меня ломка…

Я помогаю ей залезть в окно и закрываю его, а она со вздохом падает на мою кровать, раскидывая руки в стороны. Как-то раз Брайан без предупреждения зашел ко мне в комнату, и Саре пришлось спрятаться на полу. Мне в тот момент было страшно так, что казалось, что я умру прямо там. К счастью, мой брат – идиот и кокаиновый наркоман в одном флаконе: он ничего не заметил.

Но с тех пор мы стали осторожнее. По крайней мере, я. Что до Сары… скажем так: кажется, она не понимает всей серьезности ситуации. Она считает, что я несколько преувеличиваю, чтобы придать своей жизни драматичности.

Если бы.

– Что посмотрим? – спрашивает она, проводя рукой по волосам.

– Выбирай.

Она выгибает бровь:

– Уверена? Потому что если выбираю я, то мы смотрим «Крепкие тела».

– Но мы смотрели его на прошлой неделе! – возмущаюсь я.

Сара выжидающе смотрит на меня:

– И? Не понимаю, к чему ты клонишь.

Я закатываю глаза и решаю выбрать фильм сама. Пока я ищу его в компьютере, Сара бродит по моей комнате, словно по музею. Она каждый раз это делает, хотя уже выучила все здесь наизусть.

И угадайте что?

Да, в конце концов я тоже налепила на потолок звезды. Это глупо, но все же. Так я чувствую себя ближе к Саре, когда ее нет рядом.

– Почему твой брат так суров с тобой? И почему твоя мать спускает ему это с рук? Это за гранью моего понимания.

Вот он – вопрос, который она не осмеливалась задавать раньше. Я раздумываю над тем, что могла бы сказать. Что моя мать – слабая женщина в депрессии? Что мой отец бросил ее с детьми и она так и не смогла с этим смириться? Или, может, лучше, что Брайан не всегда был таким – жестоким наркоманом?

Вместо всего этого я пожимаю плечами:

– Она всегда любила моего брата больше меня. Думаю, это потому, что он похож на моего отца, – а она цепляется за воспоминания о нем. Что касается Брайана… не знаю. Он просто психопат, вот и все.

Она ничего не говорит. Она понимает, что сейчас не лучший момент обсуждать все это, хотя я вообще сомневаюсь, что такой момент когда-нибудь настанет.

Я наконец нахожу то, что искала, и, открыв «Принца и танцовщицу», устраиваюсь у изголовья кровати. Сара снимает рубашку, оставаясь в майке, и вытягивается, положив голову мне на живот. Я молча сжимаю ее ладонь в своей и включаю фильм.

Неудивительно, но при первом появлении Мэрилин Монро я, как и Сара, улыбаюсь. Забавно, когда вас и вашу половинку привлекают одни и те же люди.

– Эта женщина была слишком сексуальна.

– Согласна. Но мне все равно больше нравится Лоренс Оливье. Видела его в «Гамлете»?

Она кивает, вырисовывая круги на внутренней стороне моей ладони.

– Ну… Звезд с неба не ловит.

– Правильно «не хватает», дорогая.

– Да пофиг. Ты вообще видела, чтобы кто-то хватал звезды?

Я улыбаюсь и сдаюсь.

Нужно сказать, что смотреть фильмы в тишине мы не умеем. Когда наши языки не заняты чем-то более веселым, мы используем их для беседы. Наши руки все еще сплетены, и я даже замечаю, что и тела незаметно, потихоньку, но сближаются.

Несколько раз мы слышим, как кто-то проходит мимо моей комнаты. Мое сердце на несколько секунд замирает, а Сара готовится в любой момент спрятаться под кровать.

В третий раз шаги замирают прямо у двери – после того как я громко рассмеялась над какой-то глупостью Сары. Я подгоняю ее лечь на пол, что она и делает, но ничего не происходит. Я жду еще несколько минут и лишь затем говорю ей подниматься.

– Все хорошо, возвращайся, – шепчу я.

Она забирается обратно на кровать, садится, скрещивая ноги, и пристально на меня смотрит. Кажется, ей больше не весело. Я вздыхаю и спрашиваю, что случилось.

– Так больше не может продолжаться. Мы уже месяц встречаемся, и я заколебалась заползать к тебе через окно. Почему бы тебе просто не послать своего брата к черту? Он переживет.

Я опускаю голову, поджимая челюсть. Она не понимает, и я, не стесняясь, тут же ей это говорю.

– Да, ты права, я не понимаю. Чего именно ты боишься? Устроят тебе взбучку. Максимум – выгонят из дома. Я уже говорила, что ты можешь прийти ко мне: моим предкам плевать. Так в чем проблема? Ты меня стыдишься? Потому что, если дело в этом, я умываю руки.

Я качаю головой, не смея на нее взглянуть. Мое сердце бьется как бешеное, и мне больно в груди.

– Ты эгоистка.

– Прошу прощения? – возмущается она, задетая до глубины души.

– Тебе легко говорить. Ты всем призналась в том, что ты лесбиянка, и все прошло прекрасно. Твои родители любят тебя и принимают такой, какая ты есть. В худшем случае тебе просто плевать. Но у меня другая ситуация. Ты не знаешь мою мать, ты не знаешь Брайана. Они не такие понимающие, как твои родители, окей? Мой брат избил меня просто за то, что я взяла масло не той марки, поэтому нет, я не хочу, чтобы он узнал об этом. И если ты не можешь этого понять, это твои проблемы.