Ляпики и злохвосты - [16]

Гораздо меньше это понравилось Королю. От неожиданности он проглотил свисток и теперь

свистел каждый раз, когда делал глубокий вдох или хотел закричать.

Его Величество рассвирепел. Сверкая глазами, он отлепил Дингла от своего носа, ска-тал в мячик и хотел было бросить обратно. Но тут все услышали ясный и чистый звон, свет-лый как раннее утро.

- Ура! - радостно закричал Дингл. - Я его вовсе не терял! Просто он зацепился за что-то!

- Молчать! - взвыл Король.

- Фьють! - свистнул Королевский живот.

- Динь! Динь! Динь! - зазвенел Дингл пуще прежнего. Потому что Король в ярости тряс

его так сильно, что хорошие мысли запрыгали в нем как монетки в игральном автомате.

- Это тот самый Ляпик, от которого все неприятности. Я его узнал, - сказал Чанк.

- Ах, ты Умнохвост ушастый, - тихо, чтоб не свистеть, просипел Король и бросил Дингла в Чанка. Чанк пригнулся, и Дингл, подпрыгивая, как резиновый, улетел далеко в кусты.

Там он, расправившись и успокоившись присел на камушек и стал не торопясь разбираться

со своими мыслями, что накопились в нем за прошлые дни.

- Ерунда все это, - постарался остановить ссору Глоб. - Все равно "Тум!" лучше, чем

"Динь!".

Чанк повернулся к Глобу, чтобы доказать обратное. Но тут Король сказал:

- Сейчас я буду говорить речь. Потом мы будем спать. А когда поспим - еще поугощаем-ся. Соберите всех Ляпиков и засуньте их в банки.

Злохвосты стали готовиться ко сну. Но оказалось, что во время Угощения, они разбро-сали банки по всей свалке. И, чтобы не слишком себя утруждать, Злохвосты слепили из Ляпиков большой комок и запихали его в соусник, решив поделить их утром. В соуснике было

тесно. Ляпики едва могли дышать. Но выбраться наружу сами они не могли.

Тем временем Король начал свою речь. Речь была длинной и скучной. Сначала Злохвосты сидели на столе и внимательно слушали, посапывая носами в наиболее важных местах.

Потом, один за другим стали заваливаться на бок, переходя на похрапывание. И, наконец, сам Король, не переставая что-то бормотать, мирно засопел в унисон с остальными.

Не уснул только Смигл. Его снова подвесили за хвост и наобещали кучу неприятностей, если остатки соуса исчезнут. Но Смигл не обижался. Он думал о том, что впереди еще два, а

то и три, праздничных дня.

Ляпики тоже думали об этом. Они возились и ворочались в соуснике изо всех сил. Но

ничего хорошего от этого не происходило. В соуснике оставалось немного соуса, и никто из

них не прилип ко дну или к стенкам. Но Злохвосты так сильно сдавили их друг с дружкой, что Ляпики стали похожи на комок слипшихся пельменей.

- Если бы могли отлепиться друг от друга, мы бы освободились, - говорили они, снова и

снова пытаясь расцепиться. Но единственное, что они могли сделать, так это перелепиться в

одного громадного Ляпа. Очень неуклюжего, тяжелого и медлительного. Но, зато этот Ляп

мог двигать руками, ногами, вертеть головой и говорить низким бумкающим голосом. Это

был настоящий большой Ляп! А сзади у него вместо хвоста висел маленький Вилли и даже

помахивал собой, как настоящим хвостиком.

- Мамочка! - завизжал Смигл. Ему показалось, что это он выспал такого ужасного мон-стра.

Большой Ляп вылез из соусника, шагнул к машине и легко, как пушинку, поднял

Смигла за хвост высоко-высоко над землей. О такой силе Ляпики даже не мечтали.

- Хо! Хо! Хо! - забумкал довольный великан.

Потом он повернулся, сделал еще два шага и опустил дрожащего от страха Злохвоста

прямо в опустевший соусник. Теперь, если бы Смигл уснул, он исчез бы вместе с выспанным

соусником.

На чистом ночном небе, как автомобильная фара, сияла полная Луна. Ровным спокой-ным светом заливала она округу, освещая кучи мусора, Королевскую Машину, остатки

праздничного стола и покачивающуюся фигуру гигантского Ляпа.

Ляп посмотрел вниз и увидел свою тень. Она была больше его самого.

- Хо! Хо! Хо! - снова забумкал Ляп и пошел к столу, на котором вповалку спали Злохвосты. Они оказались маленькими и совсем не страшными.

- Теперь я слишком большой для консервной банки, - сказал Великан. Внутри его головы что-то закопошилось. Прислушиваясь к себе, Ляп понял, что это мысли. Причем, одна

из них была особенно активной и прямо-таки лезла на ружу.

- Ага! - сказал Ляп, когда шустрая мысль наконец-то выбралась на поверхность.

С помощью куска веревки он связал Злохвостов друг с другом, перетянув им хвосты

чуть пониже кисточек, а два свободных конца привязал к хвосту Короля.

- Этот День Рожденья надо оживить, - Ляп ухватился за край стола и, словно бумажку, перевернул его. Спящие Злохвосты кубарем повалились друг на друга и мигом проснулись, осветив происходящее красным светом ушей. Кто-то явно захотел, чтобы ему сели на голову.

- Сядьте на него! - заверещал разъяренный Король, озираясь вокруг в поисках винов-ника. - И пусть на нем сидят все по очереди до конца следующей недели!

Но тут откуда-то сверху раздалось:

- Фу-у-у!..

Король остолбенел. Во всей округе еще никто и никогда не смел говорить ему "Фу-у-у!.." Его Величество Король Злохвост медленно поднял голову и увидел на крыше своего