Лягушки - [94]

Увидев нас, он отвернулся.

Ван Гань непринужденно заговорил, чтобы разрешить неловкую ситуацию:

– Великий рыцарь, что приключилось? С мельницами сражался? Или с соперником на дуэли?

– Просто представить не могу, как тебя угораздило под полицейскую машину попасть! – сокрушался Ли Шоу.

– Изображать кого-то он мастер, рыцарем прикинется и не станет разговаривать с нами, – заявила Львенок, обвиняя во всем Ли Шоу. – И тебя дурачком выставляет.

– Какой же он дурачок? – возразил Ли Шоу. – Он принц, прикидывающийся сумасшедшим.

Тот вдруг разрыдался в голос. Уткнулся отвернутым лицом еще ниже, подергивая плечом и царапая здоровой левой рукой стену.

В палату влетела высокая худая медсестра. Обвела нас ледяным взглядом, потом похлопала по изголовью кровати и строго сказала:

– Номер девять, не скандалить.

Плач тут же прекратился, он повернул голову в исходное положение и уставился на нас мутным взглядом.

Указав на букет цветов, который мы поставили на тумбочку у кровати, медсестра брезгливо принюхалась и приказным тоном заявила:

– По правилам больницы приносить в палаты цветы не разрешается.

– Что это за правила такие? – недовольно фыркнула Львенок. – Даже в крупных больницах Пекина нет такого.

Медсестра, очевидно, не сочла нужным препираться со Львенком и обратилась к Чэнь Би:

– Скажи своим родственникам, чтобы срочно оплатили счет, сегодня последний день.

– Это что за отношение? – возмутились мы.

– Рабочее, – скривила рот та.

– Совсем ничего человеческого не осталось? – сказал Ван Гань.

– Я передаю, что мне сказано. А если вы такие человечные, помогите ему заплатить за лечение. Думаю, заведующий вручит каждому из вас медаль, на которой будет написано большими иероглифами: «Образец человеколюбия».

Ван Гань хотел еще что-то сказать, но Ли Шоу остановил его.

Медсестра сердито удалилась.

Мы обменялись растерянными взглядами, прикидывая про себя: с такими тяжелыми ранениями счет Чэнь Би за лечение наверняка будет ого-го какой.

– Вы зачем меня сюда запихнули? – с ненавистью осведомился Чэнь Би. – Помер бы и помер, ваше-то какое собачье дело? Если бы не вы, давно бы уже откинулся, и не нужно было бы валяться здесь и мучиться.

– Вовсе не мы тебя спасли, – сказал Ван Гань. – Это полицейский, что тебя сбил, вызвал по телефону «Скорую».

– И сюда меня запихнули тоже не вы? – презрительно хмыкнул он. – Чего же вы тогда заявились? Пожалеть меня? Выразить сочувствие? Очень мне это надо. Давайте быстро проваливайте и цветочки ваши, какой-то отравой опрысканные, забирайте – так от них несет, что голова пухнет. Хотите помочь с платой за лечение? Так я вообще в этом не нуждаюсь. Я – благородный рыцарь, государь у меня в близких друзьях и государыня в зазнобах, эти пустяшные расходы, знамо дело, из казны покроют. Хотя государь с государыней моих счетов в ресторанах не оплачивают, в вашей благотворительности я тоже не нуждаюсь. У меня две дочери, красавицы писаные, обе как сыр в масле катаются, если не государыни, так принцессы, у них через руки столько денег проходит, что всю эту больницу с потрохами купить можно!

Мы, конечно, поняли, сенсей, почему Чэнь Би так бахвалится. Он на самом деле притворялся сумасшедшим, но все, что творилось у него на душе, было видно как на ладони. Изображают безумие уже по инерции, а когда это продолжается долго, и сами становятся на треть безумными. И нас, пришедших навестить его вслед за Ли Шоу, на самом деле тоже охватило волнение. Ну ладно принести пару букетов цветов, ну прийти сказать пару добрых слов, даже поднести несколько сотен юаней – все это без вопросов. Но взять на себя огромную сумму расходов на лечение, это уже слегка… Ведь в конце концов Чэнь Би нам никакой не родственник, да еще в таком состоянии. Вот был бы он человек нормальный… В общем, сенсей, хоть нам и чувства справедливости хватало, и в участливости мы недостатка не испытывали, но ведь в конечном счете человек самый заурядный, да и не доросший по степени благородства до уровня отдельного человека в обществе, которому оказывают щедрую помощь. Поэтому своим бредом Чэнь Би поставил нас в благоприятные условия, позволил, как говорится, гнать осла вниз по склону. Мы воззрились на позвавшего нас Ли Шоу. Тот почесал в затылке:

– Ты, почтенный, не волнуйся и выздоравливай, сбили тебя полицейские, на них и вся ответственность ложится, в крайнем случае мы еще подумаем, как быть…

– Проваливайте, – откликнулся Чэнь Би. – Могла бы моя рука держать копье, надавал бы каждому по тупой башке.

Тут самое время уходить, чего еще ждать? Мы собрали эти опрысканные какой-то дрянью цветы и собрались было на выход. Но не ушли, потому что в это время в палате появилась та самая тощая медсестра в сопровождении мужчины в белом халате. Она представила его нам как заместителя заведующего по финансовым вопросам, а нас – как родственников больного с девятой койки. Зам по финансам перешел прямо к делу и предъявил счет. По его словам, расходы на оказание Чэнь Би срочной помощи и на лечение уже составили двадцать с лишним тысяч юаней. Он неоднократно подчеркнул, что это калькуляция по себестоимости. Если же подсчитывать по установившейся практике, эта сумма далеко не предел.