Лужайки, где пляшут скворечники - [46]

Змей ушел высоко и вдруг загорелся желтым отблес­ком — словно поймал частицу лунного лимонного света. Сделался звездочкой и пропал. Кей резко дернул локтями: видимо, оборвал нитку. Подержался за поручни и сбежал вниз.

Он виновато постоял рядом с обмякшим Артемом, Потом сказал тихо и упрямо:

— Он правда долетит. Не бойся…

— А я и не боюсь! — вдруг понял Артем. Настроение из­менилось. Он как бы впитал в себя спокойную убежденность Кея. В самом деле: здесь свои законы, своя структура пространств и событий. Надо ей довериться, и все кончится счастливо.

— Все будет нормально, — добавил ему уверенности Кей. — Мы рассчитали правильно. Теперь можно не спе­шить… Тём! Мы, конечно, найдем выход на Пустыри, но давай побродим здесь до рассвета! Неизвестно ведь, когда снова попадем в Город Семи Пятниц!

— Как это? Бродить и не знать, что там с Лелькой?

— Да все хорошо с Лелькой! Зонтик уже поймал в руки змей, Лелька уже проглотила две пилюли. Утром она про­снется здоровая и запросит молока… Ты уж мне поверь!

И Артем поверил.

Они перешли по мостику через рельсы и оказались на улице Паровозных Гномов, о чем сообщила эмалевая вывес­ка под фонариком — такая же, как на улице Старых Пивова­ров. Здесь стояли двух– и трехэтажные дома с нависающими балконами и острыми башенками по углам. Прохожих не было, окна светились очень редко — Город Семи Пятниц спал. Небо среди черных крыш синело все резче. Еще не рас­светное, но уже с намеком на близкий конец ночи.

Тепло нагретых за день стен и панелей висело пушисты­ми слоями. У Артема мягко кружилась голова. Кей вдруг ска­зал:

— Меня только одно тревожит…

— Что?! — сразу испугался Артем.

— Не влетело бы Зонтику за то, что дал нам план…

— А что с ним могут сделать?

— В угол поставят, — хмыкнул Кей. И сказал уже иначе: — Да нет, ничего ему не будет. Они же понимают, что Лельке нужно было помочь…

«Паровозные Гномы» вывели их на узкую лестницу, по краям которой действительно стояли гномы ростом Кею до пояса. Каждый держал горящий фонарик — оранжевый или зеленый. Было ощущение, что гномы живые, только притво­ряются каменными.

По крутым ступеням Артем и Кей спустились на плиты маленькой площади. По краям ее горело несколько полу­круглых окошек, а в середине — желтый огонек. Кей ухватил Артема за руку и потянул к огоньку. Оттуда доносились жур­чание и плеск.

Оказалось — маленький круглый бассейн с фонтаном. За невысокими струями можно было разглядеть светлую (на­верно, мраморную) скульптуру — девочку на валуне. Девочка была с длинными косами. Она стояла, подобрав левой рукой подол старомодного платья, а на правой ладони держала то, что светилось изнутри. Кажется, это был домик с горящим окошком.

Кей выпустил руку Артема. Дернул ногами — сбросил кроссовки, перескочил каменный барьер. Уклоняясь от струй, пошел, пошел по колено в воде к девочке. Скользя, за­брался к ней на камень.

— Тём, у нее скворечник! Не простой, а с лапками! Той самой породы! А внутри пляшут жуки-светляки… Тём, зна­чит, в самом деле все хорошо! Если бы плохо, разве бы они плясали и светили?!

Этот довольно-таки спорный довод вдруг окончательно успокоил Артема. Обрадовал. Артем весело помог Кею вы­браться из бассейна. Кей, дурачась, вытер о его футболку ла­дони.

— Тём, идем дальше!

И пошли — туда, где ярче всего горели огоньки. Кей бы­стро шлепал по плитам сырыми голыми ступнями.

— А башмаки-то! — спохватился Артем.

— Ой… — Кей хихикнул, оглянулся, свистнул. Из темно­ты со щелчками прибежали сами по себе (будто на ногах у не­видимки) стоптанные кроссовки. Кей, как ни в чем не быва­ло, сунул в них ноги.

— Как это у тебя… получилось? — оторопело сказал Артем.

— Что?

— Ну, это… как они сами-то? Кей засмеялся:

— Тебе показалось… Тём, тут бывает всякое, ты не удивляйся.

И Артем решил не удивляться ничему. Только взял Кея за руку — чтобы тот не превратился в гнома или в скворечник (в «скворечника»!) с лапами в кроссовках…

Дальнейший путь Артему запомнился путаницей лест­ниц, переулков с редкими огнями и крутых мостиков, под которыми что-то булькало и орали лягушки. А потом — осве­щенная цепочками фонарей площадка у подножья замшелой крепостной башни. Здесь оказалось многолюдно. Гуляли па­рочки, наигрывали на флейтах и виолончели бродячие музы­канты, перекидывались пестрым мячом ребятишки. Длинно­волосая девица на роликах — та, которую уже видели однаж­ды — наехала на Артема и кокетливо сказала:

— Ох, извините, пожалуйста, я еще только учусь.

— Пожалуйста, пожалуйста… — растерянно отозвался Артем. И сказал Кею: — А может быть, спросить кого-нибудь про выход? Или… это нельзя?

— Да можно, — беззаботно отозвался Кей. — Только никто ничего не скажет, все перемешалось. Этот хулиган Гришенька накуролесил тут… — Кей опять хихикнул. — А недавно еще был такой воспитанный ребенок. «С-скажите, пожалуйста, вы не будете возражать, если я с вами немного поиграю…» — Это он, видимо, передразнил «воспитанного ребенка».

— А ему не попадет за это… за перестройку структур?

— От кого? Он сам из тех, кто строит Город.

У крепостной стены был натянут парусиновый тент с фо­нариками — открытое кафе. Несколько молчаливых парней в мушкетерских шляпах пили там пиво. Кей сказал, что ужасно хочет есть. Они купили у расторопного усатого продавца два стакана апельсинового сока и пару плюшек — довольно чер­ствых, но вкусных. Сжевали, запили, и Кей, облизываясь, со­общил, что «жить стало лучше, жить стало веселей — шея стала тоньше, но зато длинней»…