Лунный ветер - [16]

Я изумлённо посмотрела на него:

— Вы…

— Откуда я это знаю, хотите спросить? — он иронично подпёр подбородок рукоятью хлыста. — Если б мне захотелось расставить силок дикой птичке вроде вас, я говорил бы ровно то же самое.

Я опустила голову, вспоминая мысли, посетившие меня во время вчерашнего разговора с Томом.

Смешно, но, когда я думала, что сказал бы о моём согласии мистер Форбиден, я предполагала именно это. Ведь то же самое твердил мне мой собственный разум.

Нет, я не должна сомневаться в Томе. Сомневаться в друзьях — предавать не только их, но и себя.

— Ваш отец заезжал ко мне вчера. Благодарил за то, что я спас вас от ливня и помог доставить домой, — не дождавшись моего ответа, отвлечённо заметил хозяин Хепберн-парка. Краем глаза я видела, как его конь смиренно жуёт что-то за оградой. — Славный человек. Наверное, мне было бы стыдно его обманывать, не считай я ложь во спасение безусловным благом, которого не стоит стыдиться. Но, боюсь, теперь мне всё же не отвертеться от ужина.

— Праздничного, полагаю?

— Да, я почту своим присутствием сегодняшний бал в Грейфилде. Воспользуюсь прекрасной возможностью познакомиться со всеми дражайшими соседями разом. Надеюсь, не слишком испорчу тем самым праздник вашей сестрице… Судя по тому, что рассказывал ваш отец, её последний день рождения под родным кровом постараются сделать незабываемым.

— Мы даём балы каждый год, — зачем-то заметила я, не зная, правильно ли истолковала его слова, но сочтя за нужное опровергнуть намёк, который мог в них прозвучать. — Наш доход не так скромен, чтобы мы не могли себе этого позволить.

— Рад это слышать, — невозмутимо откликнулся «корсар». — Уверен, жизнь без них казалась бы вашей сестре совсем невыносимой. Надеюсь, её избранник привезёт её в Ландэн. Она немало позабавит тамошних дам своим провинциальным шармом.

— Если вы так презираете провинцию, мистер Форбиден, зачем же вы купили Хепберн-парк?

Это было до безобразия непристойно, но я чувствовала, что моя грусть развеивается, уступая место уже знакомому веселью.

Мы стояли над могилой человека, чья смерть глубоко меня опечалила: я, которую этим вечером во всеуслышание нарекут невестой лорда, и чужак, сыпавший в адрес моих родных остротами, неподобающими джентльмену. Чужак, которого я подозревала в странных и страшных вещах, чужак, который мог быть повинен в смерти Элиота. Однако каждая наша встреча, каждое его слово заставляли меня чувствовать себя так, будто в затхлый склеп, которым пытались оградить меня от жизни, ворвался свежий ветер, пьянящий нотками морского бриза. Аромат свободы.

— Презираю? Отнюдь. В определённых обстоятельствах приятно насладиться чистыми незамутнёнными вещами, как раз такими, как местные пейзажи или чей-то девственный ум. Да и истинные сокровища, нежданно обнаруженные там, где ты не думал их найти, радуют вдвойне. — Он с улыбкой легонько ударил хлыстом по своей ладони, снова скрытой чёрной перчаткой. — Зато вы, полагаю, с большой радостью променяли бы все танцы на компанию ещё одной интересной книги, и общество вашего коня да ветра в поле вам предпочтительнее того блестящего собрания, что предстоит сегодня.

— Почему вы так думаете? — спросила я, уже не удивляясь его безусловной правоте.

— Ибо я предпочёл бы его же. Боги, к их чести, сотворили коней так, что от тех не услышишь ни глупостей, ни фальшивых любезностей. Жаль, что их предусмотрительности не хватило на подобную щедрость по отношению к людям.

Несмотря на все попытки сохранить внешнюю невозмутимость, уголки моих губ всё-таки дрогнули в предательском намёке на сдерживаемый смех.

— Боюсь, мистер Форбиден, тогда бы вы лишились сейчас и возможности, и повода излить свой яд в беседе, после и ради которой я готова вытерпеть куда более скучные разговоры, предстоящие мне сегодня вечером.

Хлыст застыл в мужской руке — и, глядя на меня, хозяин Хепберн-парка сжал в пальцах чёрную кожаную бляшку на его конце. Чуть сощурился.

— А вас, гляжу, мой яд скорее привлекает, чем отпугивает, — бесстрастно проговорил он.

От выражения его разноцветных глаз моя улыбка погасла, а веселье растворилось во внезапном, непонятно с чего зародившемся волнении. Мне нестерпимо захотелось отвести взгляд — но я не отвела, несмотря на жар, вдруг приливший к щекам. Наверное, больше из упрямства, чем из чего-либо ещё.

Пару секунд мы смотрели друг на друга. Затем мистер Форбиден воздел палец к небу: не то назидательным, не то предостерегающим жестом.

— Осторожнее, мисс Лочестер. — Он резко опустил хлыст, и его мягкий голос окрасили странные низкие нотки. — Аромат ядовитых цветов пьянит, однако, если чересчур ими увлечься, последствия будут плачевны. — Отвернув голову, он кивнул на могилу. Когда перекрестье наших взглядов разорвалось, я испытала странную смесь облегчения и разочарования. — Так что стряслось с бедным стариком?

Вопрос резко меня отрезвил.

— На него напал волк, — медленно произнесла я, пытливо вглядываясь в лицо собеседника, стараясь уловить в нём подозрительную перемену.

Он вскинул бровь:

— Волк?

В этом движении не читалось ничего, кроме вежливого удивления.