Лунный сюрприз - [2]
С Земли мы вылетели совершенно здоровыми, а здесь почему-то заболели. Какова же причина болезни? Бактериологическая — невозможна, радиационная — отпадает, поскольку скафандры тщательно проверены. Психологическая? Тоже исключена. Полету предшествовали долгие тренировки в самых тяжелых условиях…
Мои размышления прервал Савин.
— А нельзя ли нам экономнее дышать? — спросил он.
Вопрос меня не удивил, После нашего возвращения на земной космодром на Луну должен был вылететь планетолет «Рубин» с экипажем в шесть человек. Вторая экспедиция ожидала результатов наших работ.
Несомненно, на Земле ПОЙМУТ, что с нами случилось какое-то несчастье, «Рубин» сразу же рванется на помощь.
Только он не успеет. Кислорода в баллонах скафандров и палатке осталось на шесть часов, а «Рубин» будет на Луне не раньше, как через сутки с лишним.
Цифры убедительны. Савин, конечно, помнил о них и опровергать их не собирался. Он предлагал другое: ценой невероятного кислородного голодания ликвидировать разрыв во времени.
— Мне помнится, — продолжал развивать свою идею Савин, — нечто подобное произошло на советской подводной лодке в Отечественную войну. Поврежденная в бою, она потеряла ход. Чтобы не быть обнаруженной и уничтоженной, она не могла всплыть. Экипаж задыхался, но выдержал, пока фашистские корабли не ушли. Лодка благополучно вернулась на базу.
— Ну что же, посмотрим. — Из специального гнезда пояса я достал карандаш и начал расчеты прямо на белом подлокотнике кресла. Савин напряженно смотрел на мои каракули — пальцы едва держали карандаш.
Последняя цифра — итог. Увидев ее, Савин сказал огорченно: «Комментарии излишни».
— При всем желании не дотянуть, — подтвердил я. Мы замолчали.
— Жаль, мы не индийские йоги, — вздохнул Савин. — Те могли по своему желанию на несколько часов останавливать дыхание. Впрочем, сие легко исправить…
— То есть?
— В курс обязательных дисциплин для космонавтов потребую ввести дополнительные практические занятия. Скажем, «психотерапия йогов как подручное средство для терпящих бедствие». Как ты, Саша, думаешь, учтут наши пожелания? Как-никак, мы заслуженные летуны… Глядишь, в другой раз и не попадем впросак…
Да, Савин не терял присутствия духа, хотя шансов на спасение у нас почти ие оставалось. Он даже шутил. Вероятно, он желал подбодрить меня. Стараясь попасть ему в тон, я ответил:
— Не пройдет твое, Дима, предложение. Ну, какие мы летуны? Скорее — ползуны. Придумай что-нибудь поэф…. эффек…
На последнем слове я споткнулся. Оно никак не выговаривалось.
— Как ты сказал? — встревоженно спросил Савин,
— Эф…ней… тьфу! Необычней, говорю…
Савин помедлил, внимательно всматриваясь в меня, потом нагнулся и занялся магнитофоном, который мы постоянно носили с собой для записи наблюдений. Я рассеянно следил, как Савин снял крышку корпуса, вставил новую ленту. Хоть бы маленькую зацепку, хоть проблеск надежды — и тогда будет легче! Но все усилия бесплодны. Создавшееся положение безвыходно. И все-таки… Упорно я старался нащупать самое главное — понять причину загадочной болезни.
— Саша! — Я вздрогнул. Савин положил руку мне на плечо.
— Саша, — сказал он, — магнитофон готов.
— Ну и что же?
— Нам нужно сейчас рассказать обо всем, что с нами случилось, — твердо сказал Дмитрий.
— Подожди, никуда магнитофон не денется, наговоримся еще…
— Магнитофон-то не денется, а вот язык…
— Что язык?
— Ты уверен, что еще через час он будет повиноваться нам? Ты прислушайся, как мы говорим. И писать не сможем. Ты уже едва смог нацарапать несколько цифр…
Мы взглянули друг другу в глаза.
— Не веришь? — прошептал я.
— Сашок, звездный мой капитан, время не ждет. Долг наш теперь — позаботиться о тех, кто разыщет нас. Если предупредим, они успеют что-нибудь предпринять, чтобы спасти себя. — И неожиданно одними губами улыбнулся: — Как видишь, бунт экипажа, команда вышла из повиновения. Даю еще пять минут.
Савин слез с кресла и пополз к противоположной стене. Вернулся ои с мотком изолированного провода.
— Зачем ои понадобился?
— Ярко-красный. Как войдут, сразу на моток обратят внимание, На него сверху положим магнитофонную ленту, сразу ее увидят. Им ведь дорога будет каждая минута.
Машинально я взял конец провода, потянул к себе. Кольца спирали, как красная змейка, побежали вверх. Я смотрел на нее, и вдруг удивительная догадка осенила меня.
— Ну-ка, включи свой прожектор, — как можно спокойнее сказал я Савину.
Он с тревогой посмотрел на меня, но просьбу выполнил. Луч света вырвался из прожектора, укрепленного у него на груди.
— Прекрасно, можешь погасить. Аккумулятор не разрядился, мой тоже. Скажи, пожалуйста, что такое соленоид?
Настороженно глядя на меня, видимо, опасаясь, не последуют ли за детским вопросом и детские поступки, Савин не торопясь, обстоятельно ответил:
— Катушка изолированного провода, без сердечника, конечно. При прохождении тока создает…
— … Магнитное поле! — закончил я, не выдержав. — Понимаешь? Магнитное поле!
Несколько секунд Савин сохранял прежнее выражение лица. Потом щеки его вспыхнули:
— Так ты предполагаешь… — начал он неуверенно.
— Не предполагаю — убежден!
— Но… — начал Савин и замолчал.
