Лунный свет - [46]

– Такова Обри. – Хит усмехнулся и протянул молодому человеку руку. – Это не ваши проблемы, Сотби. Я ценю ваше участие.

Харли взглянул на протянутую руку и с внезапной решимостью крепко пожал ее.

– Я должен извиниться перед вами, сэр. Очень трудно изменить сложившуюся ситуацию, но я намерен исправиться.

Хит устало пожал плечами.

– Осмелюсь заметить, что вы без Особых трудностей испортите свою репутацию. Сожалею, что вы не смогли пообедать с нами. Доброго вечера.

Харли посмотрел вслед уходящему графу. Его хромота стала заметнее. Он предоставил Хитмонту возможность жестоко отомстить, но граф великодушно не пожелал поминать старое. Он не мог считать его трусом, особенно после того, как он так отчаянно сражался, думая, что женщина в опасности. Скорее, его можно считать джентльменом до мозга костей, вопреки всем слухам, утверждающим обратное.

Как жаль, что его одурачили сплетни и что они навредили графу и его прекрасной юной жене, которая здесь совершенно ни при чем.

Когда Хит вошел в холл, он услышал Обри, болтающую со служанкой его матери, и решил, что они готовятся к обеду. Сейчас он не мог к ней войти. Объяснения подождут до более удобного случая.

Войдя в свои покои, он услышал плеск воды в ванной, доносившийся из покоев жены. Он сбросил просоленный сюртук и захотел отыскать хоть кувшин теплой воды, чтобы помыться. Джон, должно быть, вытирает сейчас взмыленных лошадей, он всегда в первую очередь заботился о животных, а потом о хозяине. Груму не приходило в голову, что граф регулярно нуждается в ванне.

Остин уселся, снял башмаки с усталых ног, а затем пропитанную потом сорочку. Он работал наравне со своими людьми на починке корабля в сухом доке, но должно пройти еще несколько недель, прежде чем судно спустят на воду. У него было шесть месяцев, за которые нужно починить и оснастить корабль и успеть перевезти груз, достаточный, чтобы вернуть деньги Обри и поправить свое финансовое положение.

Легкое царапанье в дверь, соединяющую его спальню со спальней Обри, прервало мысли Остина. Не подумав, он предложил войти. То, что он полуодет, он осознал, только когда из-за двери показалась золотистая головка Обри.

Краска залила щеки Обри, когда она заглянула в покои мужа и обнаружила его раздетым по пояс и явно собравшимся мыться.

Она скорее обрадовалась этому, хотя и понимала, что он оберегал ее от подобных интимных мелочей. За исключением утра после их брачной ночи она никогда по-настоящему не видела мужа полураздетым, и это зрелище вызвало у нее интерес. Ее щеки запылали сильнее.

– Вода в ванной еще теплая, милорд. Думаю, она вам понравится больше, чем холодная в тазике. А Дельфина говорит, что у вас есть зеркало, которым мы сможем воспользоваться, пока вы будете купаться.

Несмотря на краску на щеках, голос ее звучал уверенно, а глаза не бегали, когда она вошла и прислонилась к двери.

От нее исходил запах свежей сирени и дождевой воды, и капля влаги еще оставалась в ямочке у шеи, там, где пуговица блузки осталась расстегнутой.

– Кажется, это честный обмен, дорогая, – одно зеркало за одну ванну.

Он продолжал разглядывать ее, пока ее щеки не стали пунцовыми.

Не зная, как себя вести в присутствии полуодетого мужчины, Обри отвернулась и приказала служанке внести наряды с таким видом, словно в любой момент могла свободно входить в покои мужа. Миниатюрная служанка-француженка, проходя мимо Остина, опасливо покосилась, но, подражая Обри, решила не обращать на него внимания и всецело сосредоточилась на золотых локонах.

С улыбкой на губах Остин перешел из своих новых покоев в старые и прикрыл дверь. Понимая, что он вряд ли сможет найти жену, похожую на Обри, Хитмонт медленно погрузился в ванну. Он хотел многого и был уверен, что в один прекрасный день добьется своего. Обри была золотым солнцем его дней. Но кто может надеяться достичь солнца? На нем долго не проживешь.

Глава четырнадцатая

Обри удалось уговорить кухарку начать заботиться обо всех жителях аббатства, и она решила порадовать эту женщину дорогими приправами. Пейшенс было неудобно носить готовый обед из Дауэр-Хаус в горшках до кухни аббатства, но Обри еще не додумалась, как преодолеть эту проблему. Жалкие остатки карманных денег, полученных в последний раз три месяца назад, могли исправить только мелкие неудобства.

Она улыбнулась Джону, когда он подвел к ней ее игривую кобылу, и неразговорчивый валлиец кивнул чубом. Невысокий, жилистый и не склонный к разговорам, грум служил Остину около десятка лет или больше того.

– Я сожалею, что Остин счел нужным оставить вас присматривать за мной, Джон, но мои слуги должны скоро прибыть, и тогда вы сможете вернуться к вашим прямым обязанностям. Но раз уж он оказался настолько великодушным, что оставил вас здесь, я надеюсь, вы покажете дорогу в деревню. Мне нужно сделать покупки.

Громкое карканье и хлопанье черных крыльев позади них заставило грума настороженно оглянуться. Черной тенью, скользнув над головой Джона, ворона Мина подлетела к Обри, уселась на плечо и, удовлетворенная насестом, каркнула еще раз.

– Да, мэм, – пробормотал грум, прежде чем забраться в седло своей лошади. Еще раз, с подозрением глянув на ворону, он направил скакуна к воротам.