Лунный свет - [104]
В моем мозгу с криком загорелась и замигала ярким огоньком любовь к расследованию преступлений. Тайная операция.
– Как ты не поймешь! Если письмо не врет, то нам, чтобы попасть в оперный театр, достаточно сказать, что нас пригласил Дарке, точнее, Воддл, потому как администрации он известен под этой фамилией. И вуаля! Мы с тобой на месте. У нас будет отличнейшая возможность для слежки.
– Ты всерьез предлагаешь пробраться в оперный театр и за ними понаблюдать?
– А кто докажет, что он нас не приглашал? Нам же не обязательно взаправду садиться к нему в ложу. Может, мы сможем что-нибудь узнать. Посмотрим, будет ли на представлении Иванов. Не подозревая, что за ними наблюдают такие ребята, как мы, они наверняка ослабят бдительность.
– Ну не знаю, – скривился Дэниэл, – как-то это…
– Рискованно? А разве сейчас мы не рискуем, стоя на балконе Дарке? Вообще-то, за вторжение в чужие владения нас вполне могут застрелить.
– Это ты в самую точку сказала, Берди.
– Тебе не придется надевать смокинг, костюм или что-то в этом роде. Я знаю, что ребята их ненавидят.
– Au contraire, mon ami, – сказал он, – в костюме я выгляжу просто потрясно.
– Потрясно? – засмеялась я.
– Еще как… суперстильно. Скоро сама увидишь, у меня есть удивительно удачный костюм.
– Удачный или удачливый? – прищурилась я. – Он приносит тебе удачу? Или ты в нем удачно кружишь девушкам головы?
– Никаких девушек. Просто пару месяцев назад Диснеевский круиз устроил благотворительную поездку для детей их служащих, и мама купила мне новый костюм.
– Ну что же, – с улыбкой сказала я, – тогда ты меня на шаг опережаешь, ведь у меня подобного «удачного» платья в гардеробе нет.
Придется что-нибудь придумать… может, мне поможет Мона.
– Но нам, Дэниэл, предстоит отправиться в оперу. Ты все еще не понимаешь? Это же судьба.
– Ах-ах-ах! – весело воскликнул он. – Стало быть, теперь ты в судьбу веришь, да?
– Точно не скажу, но у тебя есть удачливый костюм, и нам предоставляется шанс, которого мы так долго ждали, – заявила я, стараясь не слишком волноваться. – Иванов с Дарке вновь окажутся в одном и том же месте! Причем не за закрытыми дверями. Окажутся в стихии Дарке и расслабятся. Может, развяжут языки. Не исключено, что нам удастся подслушать какой-нибудь разговор, который все изменит. Это же мечта любого детектива – вести расследование под носом у всех. К тому же мы будем работать под прикрытием – самая обыкновенная парочка юных оперных фанатов, явившихся посмотреть представление.
– Ладно, Нора. Коль скоро это для тебя так много значит, мы действительно туда пойдем. Но если угодим за решетку, мама устроит нам веселую жизнь.
Когда он сунул письмо в карман, мне захотелось вернуться к веренице окон и бросить еще один взгляд на гостиную Дарке, чтобы проверить, нет ли там чего-либо еще, способного пролить свет на то, что он мог делать в отеле, а заодно попытаться взглянуть под другим углом на постер с закатным солнцем. Но не успела я даже повернуться, как голова Дэниэла резко дернулась к боковой стене дома. Туда же посмотрела и я.
По подъездной дорожке катил пикап с садовым инвентарем.
Если нас здесь увидят…
Меня прострелила тревога. Дэниэл схватил меня за руку и сорвался с места. Мы пулей пролетели веранду, скатились по лестнице и бросились к лужайке на задах дома.
– Может, воспользуемся легендой про кота? – спросила я.
– Ну ее нахрен! Бежим, Берди!
Пикап службы ухода за газонами перекрыл нам путь к бегству. Я в панике посмотрела по сторонам в поисках местечка, где можно было бы спрятаться.
– Туда! – сказал Дэниэл, и мы ринулись в угол заднего двора, где в кустах виднелась калитка по пояс высотой.
Она хоть и была закрыта, но перепрыгнуть ее не составляло никакого труда. По крайней мере, Дэниэлу – когда я застряла, ему пришлось меня через нее перетащить.
Едва переводя дух, мы помчались по узкой пешеходной дорожке для технических нужд, которая пролегала между особняком Дарке и следующим рядом викторианских домов, расположенных ниже на холме. И только когда окончательно убедились, что вышли сухими из воды, отыскали тропинку и зашагали прочь от его жилища, желая оказаться от него как можно дальше.
– Теперь, думаю, нам ничего не грозит, – сказал Дэниэл, оглядывая улицу. – Ну и ну. Меня чуть сердечный приступ не хватил. Вести расследование – работа не из легких.
И порой приносит немало разочарований. Мне так и не удалось глянуть еще раз на тот закатный постер в рамке на стене гостиной Дарке. Что вообще-то не должно меня особо трогать, ведь у нас в итоге появился новый след в виде оперной ложи – гораздо свежее и интереснее.
Но даже самые скучные герои детективных телесериалов прекрасно знают, что дьявол всегда кроется в деталях.
28
«Не верю в совпадения».
Четверг Нонетот, «Дело Джен, или Эйра немилосердия» (1985)
– Стой смирно, – недовольно промычала тетя Мона, держа во рту булавки и подгоняя подол моего наряда.
Я стояла на перевернутом деревянном ящике в жилой зоне кинотеатра Моны в простеньком белом платьице, когда-то бывшем частью ее костюма ледяной принцессы.
Вчера она его раздербанила, дабы переделать в платье, в котором мне можно было бы пойти в оперу, и теперь на месте рукавов торчали нитки, а подол был на пару дюймов длиннее, чем нужно. Но на лифе хотя бы отсутствовали искристые снежинки.
Когда-то Зори и Леннон были лучшими друзьями. Когда-то… Но не сейчас. Теперь они не выносят друг друга, старательно избегают встреч, и поначалу в этом нет ничего сложного. Но один неудачный поход, и «заклятые друзья» остаются вдвоем. Одни под необъятным звездным небом, окруженные пустынным пейзажем, они должны разобраться в себе и понять, что же происходит между ними.
Ревущие двадцатые в туманном Сан-Франциско. Сухой закон, запреты ослаблены, а в городе появляется черная магия…Археолог Лоу Магнуссон заполучил желанную добычу: амулет джед, бесценный египетский артефакт, который можно продать за баснословную сумму одному из богачей Сан-Франциско. Однако когда красавчик швед встречается с чопорной дочерью своего заказчика, легкие деньги превращаются в чрезвычайно сложную проблему…Куратор Хэдли Бэкол, которую в силу проклятья сопровождают смертельно опасные духи, обязана сохранять спокойствие, чтобы сдерживать их и не позволять атаковать и крушить все вокруг.
На дворе бурные двадцатые, и Сан-Франциско – известный центр бутлегерства, неприкрытого желания и черной магии. Туманная прибрежная зона очень привлекательна, особенно если вы специализируетесь на духах… Аида Палмер выступает в шоу в роли медиума на сцене известного «тихого» (там, где во время «сухого закона» тайно продавали спиртное) бара Гри-гри в Чайнатауне. Однако она на самом деле способна призвать и изгнать души умерших. Уинтер Магнуссон – влиятельный бутлегер, предпочитающий оружие призракам. К несчастью, он не так давно стал жертвой злого проклятья, которое сделало его магнитом для неприкаянных духов.
Бейли месяцами переписывалась онлайн с Алексом. Боясь разрушить созданный в голове образ, она не сообщает ему, что переезжает в его город. Не говорит, что устроилась на работу в музей и что ее ежедневно достает красавчик Портер, который работает в этом музее охранником. Пытаясь выбрать между онлайн-мечтой и сложным, но реальным Портером, она не задумывается над тем, что это может быть один и тот же человек…
Автор рассказов этого сборника описывает различные события имевшие место в его жизни или свидетелем некоторых из них ему пришлось быть.Жизнь многообразна, и нередко стихия природы и судьба человека вступают в противостояние, человек борется за своё выживание, попав, казалось бы, в безвыходное положение и его обречённость очевидна и всё же воля к жизни побеждает. В другой же ситуации, природный инстинкт заложенный в сущность природы человека делает его, пусть и на не долгое время, но на безумные, страстные поступки.
Героиня этого необычного, сумасбродного, язвительного и очень смешного романа с детства обожает барашков. Обожает до такой степени, что решает завести ягненка, которого называет Туа. И что в этом плохого? Кто сказал, что так поступать нельзя?Но дело в том, что героиня живет на площади Вогезов, в роскошном месте Парижа, где подобная экстравагантность не приветствуется. Несмотря на запреты и общепринятые правила, любительница барашков готова доказать окружающим, что жизнь с блеющим животным менее абсурдна, чем отупляющее существование с говорящим двуногим.
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников.
Как продать Родину в бидоне? Кому и зачем изменяют кролики? И что делать, если за тобой придет галактический архимандрит Всея Млечнаго Пути? Рассказы Александра Феденко помогут сориентироваться даже в таких странных ситуациях и выйти из них с достоинством Шалтай-Болтая.Для всех любителей прозы Хармса, Белоброва-Попова и Славы Сэ!
Порой трудно быть преподавательницей, когда сама ещё вчера была студенткой. В стенах института можно встретить и ненависть, и любовь, побывать в самых различных ситуациях, которые преподносит сама жизнь. А занимаясь конным спортом, попасть в нелепую ситуацию, и при этом чудом не опозориться перед любимым студентом.
Название романа швейцарского прозаика, лауреата Премии им. Эрнста Вильнера, Хайнца Хелле (р. 1978) «Любовь. Футбол. Сознание» весьма точно передает его содержание. Герой романа, немецкий студент, изучающий философию в Нью-Йорке, пытается применить теорию сознания к собственному ощущению жизни и разобраться в своих отношениях с любимой женщиной, но и то и другое удается ему из рук вон плохо. Зато ему вполне удается проводить время в баре и смотреть футбол. Это первое знакомство российского читателя с автором, набирающим всё большую популярность в Европе.