Лунные хроники. Звезды над нами [сборник] - [30]

— Я сказал…

— Что ты хочешь свои деньги назад. Да, да, я слышал. — Карсвелл поднял баночку. — И это нормально. Без проблем. Я их тебе переведу во время ланча.

Хмыкнув, Жюль отпустил его.

— Но ты потеряешь результат, которого уже достиг, — продолжал Карсвелл.

— Какого еще результата? — спросил Жюль, вновь ощетинившись. — Эта штука не действует!

— Конечно же действует. Но нужно подождать две недели. Вот тут так и сказано. — Он указал на этикетку, и Жюль зарычал.

— Прошло уже три!

Закатив глаза, Карсвелл перебросил баночку из руки в руку.

— Это процесс. Он состоит из нескольких шагов. Первый шаг, — он понизил голос на случай, если Жюль не хотел, чтобы кто-нибудь услышал о деликатном предмете их разговора. — Итак, первый шаг: избавление от первого слоя омертвевших клеток кожи. Эксфолиация, как тут и сказано. Но это по-настоящему глубокая, интенсивная, совершенно естественная эксфолиация. Она занимает две недели. Второй шаг: раскрываются поры, забитые жиром и грязью. Это тот самый этап, в середине которого ты сейчас находишься. Еще через неделю начнется третий этап. Увлажнение кожи для постоянного здорового сияния. — Он усмехнулся уголками губ и пожал плечами. — Как у меня. Говорю тебе, это работает! Уж если я в чем-то разбираюсь, так это в средствах по уходу за кожей.

Открыв крышку, он втянул ноздрями запах.

— Не говоря уж о том… хотя забудь. Тебе это неинтересно. Вообще не стоило заикаться. Я просто заберу его, и…

— О чем это ты?

Карсвелл кашлянул, чуть склонился вперед и подождал, пока Жюль не склонится к нему, так что их головы почти соприкоснулись.

— Доказано, что этот запах привлекает женщин. Это практически афродизиак.

Между бровями Жюля пролегла складка, Карсвелл почувствовал его замешательство. Он уже готов был приступить к объяснениям, что такое афродизиак, когда рядом возник кто-то третий.

— Привет, Карсвелл, — чирлидер Элиа подхватила его под руку. Она была одной из самых симпатичных девочек в школе, с густыми черными волосами и ямочкой на щеке. А еще она была на год старше и на четыре дюйма выше Карсвелла, что, впрочем, было обычным делом в то время.

Карсвелл, в отличие от Жюля, совсем не вырос, и ожидание, когда же это наконец произойдет, уже порядком утомило его, хотя, начиная с его шести лет, ни одну девочку не волновало, что она выше него.

— Доброе утро, Элиа, — ответил Карсвелл, опуская баночку с кремом в карман. — Очень вовремя. Можешь оказать мне услугу?

— Конечно! — В ее глазах сверкнул неподдельный энтузиазм.

— Не можешь ли ты что-нибудь сказать о том, как пахнет мой хороший друг Жюль?

Жюль мгновенно покраснел и, рыкнув, вновь впечатал Карсвелла в шкафчики.

— Ты что…

И тут же замер. Зубы Карсвелла все еще клацали друг о дружку, когда Элиа склонилась так, что ее нос едва не касался шеи Жюля, и вздохнула.

Жюль окаменел. Карсвелл поднял бровь в ожидании.

Элиа качнулась назад, задумавшись на секунду. Ее взгляд блуждал по потолку.

— Кажется, миндаль.

— Тебе нравится? — осторожно спросил Карсвелл.

Она рассмеялась, словно где-то приглашающе зазвенел ветер. Жюль покраснел еще больше.

— Да, определенно, — ответила она, хотя улыбалась при этом Карсвеллу. — Напоминает мне о любимом лакомстве.

Жюль отпустил Карсвелла, и тот одернул пиджак.

— Спасибо, Элиа. Ты очень нам помогла.

— Не за что. — Она заправила волосы за ухо. — Хотела спросить, пойдешь на танцы на следующей неделе?

Улыбка Карсвелла была и заученной, и в то же время естественной.

— Еще не знаю. Возможно, в этот день мне будет нужно готовить ужин для больной бабушки. — Он увидел, как в глазах Элиа засиял искренний восторг. — Но если я все-таки пойду, ты будешь первой, кого я позову.

Она просияла и подпрыгнула.

— Я скажу «да»! — выпалила она и на секунду смутилась. — Это я так, просто, чтобы ты был уверен. — Затем она развернулась и чуть не вприпрыжку поскакала по коридору.

— Ну, — сказал Карсвелл, снова доставая баночку из кармана. — Что ж, полагаю, мы обо всем договорились. Как я уже сказал, я верну тебе деньги. Конечно, розничная цена на эту штуку уже повысилась на двадцать процентов, так что если ты вдруг передумаешь, боюсь, я буду вынужден поднять… — Жюль выхватил баночку у него из рук. Лицо его все еще было багровым, брови все так же хмурились, но глаза почти перестали метать молнии.

— Если за следующие три недели ничего не изменится, — произнес он тихо и угрожающе, — остатки этого крема я затолкаю тебе в горло.

Карсвелл едва заметно улыбнулся и дружески похлопал Жюля по груди, как раз в тот момент, когда в школьных динамиках взревел гимн Американской республики.

— Рад, что между нами все разъяснилось.

Карсвелл провел запястьем над шкафчиком, чтобы открыть ID-замок и забрать свои вещи. И это было самым вежливым прощанием, на которое он был способен.

На урок литературы он опоздал на четыре минуты и проскользнул на единственное свободное место — в самом центре первого ряда.

— Так славно, что вы присоединились к нам, мистер Торн, — заметила профессор Госнел.

Вытянув ноги и скрестив их, Карсвелл откинулся на спинку стула и сверкнул яркой улыбкой.

— Я тоже рад, профессор Госнел.

Она вздохнула, но он заметил, как дернулся уголок ее рта, когда она отметила что-то в своем портскрине. На экранах, встроенных в парты, появилась тема урока: «Великие драматурги первого века третьей эры», а ниже — список имен и название одной из шести земных стран, где эти драматурги родились.