Лунные грезы - [42]

– И что тогда? – вызывающе осведомилась Корри.

Но Гай, как ни в чем не бывало, продолжал:

– Будь вы классической красавицей, могли бы носить все что угодно. Но поскольку о вас этого не скажешь, приходится быть крайне осторожной в выборе.

– Хотите сказать, что без посторонней помощи я не смогу выглядеть как подобает?

– Что-то вроде этого, – дружелюбно улыбнулся Гай.

Но Корри не сдавалась:

– Наверное, есть и другие модельеры, достаточно уважаемые, но при этом… немного более изобретательные?

– Кого вы имеете в виду? Корри порылась в памяти:

– Ив Сен-Лоран?

– Ни в коем случае, – отмахнулся Гай. – Это дурной тон.

– Корреж?

– Уличная мода.

– Ланвин?

– Довольно сносен, но лишь для очень молодых девушек.

– Скиапарелли?

– По-моему, вы немного отстали от жизни, – рассмеялся Гай. – Ее дом давно закрыт, и в любом случае она вовсе не считалась серьезным дизайнером. Слишком вызывающие модели. Перчатки с искусственными ногтями на пальцах. Блузки с петушиными перьями и золочеными эполетами! Это не мода, а театральные костюмы! Опять ваше пристрастие к средиземноморскому побережью!

Это задело девушку. Она вспомнила открытое розовое платье матери – причудливое сочетание яркой сеточки, блесток и стекляруса. В детстве она мечтала о таком же, считая его верхом изящества и изысканности. Неужели она ошибалась?

Корри поспешно отогнала непрошеные сомнения. Просто Гай слишком уверен в себе и не терпит возражений. Но сейчас ее очередь нанести удар:

– А как насчет Баленсьяги? – Она немного помолчала, чтобы насладиться произведенным эффектом. – Величайший модельер мира! Он был испанцем! Боюсь, ваша нелюбовь к Средиземному морю в этом случае несколько неуместна.

– Верно. Баленсьяга был гением. Настоящим мастером, – согласно кивнул Гай. – Будь его дом открыт, мы отправились бы только туда и никуда больше. Его стиль вам идет. Как и всем женщинам. Он мог превратить мексиканскую певичку из кордебалета в герцогиню.

Корри проглотила оскорбление. Ничто не затмит ее триумфа! Наконец ей удалось взять верх! Один – ноль в пользу Средиземного моря!

Но Гай, словно не замечая ее торжествующей физиономии, с абсолютно непроницаемым видом произнес:

– Однако меня удивляет, что вы считаете, будто его талант вдохновлялся видами средиземноморского побережья. Его стиль, несомненно, ничуть не напоминает разгул испорченного воображения, присущий Скиапарелли. Девиз Баленсьяги – простота, строгость, сдержанность. Но подозреваю, вы в вашем достойном всяческих похвал стремлении доказать мою неправоту совершенно забыли, что берега Испании омывает также Атлантический океан. Именно в тех местах родился и вырос Баленсьяга. Кроме того, вряд ли ему понравилось бы, назови вы его испанцем. Он баск, а это нечто совершенно иное.

Корри пришлось стерпеть и это. Черт возьми, откуда такие знания! Но больше всего ее бесил этот насмешливо-соболезнующий взгляд.

– Баленсьяга против Скиапарелли, Атлантика против Средиземноморья… довольно странное соперничество, не находите? – беспечно бросил он, но тут же вновь стал серьезным. – Правда, я не сомневаюсь, что в конце концов Атлантика выйдет победительницей. Что ни говори, но как может обыкновенное озеро равняться с огромным океаном?

Корри презрительно проигнорировала вопрос, прекрасно понимая, на что он намекает. Она всего-навсего жалкая, ничтожная, заурядная простолюдинка а он богатый аристократ, то, что называется «сливки общества». Но кто знает, может, и она сумеет чем-то удивить его? Что, если и у нее в запасе несколько сюрпризов?! Он накупил ей кучу унылых противных дорогих тряпок, но она станет носить их гордо, как самые модные туалеты, с шиком настоящей светской дамы! Она ему покажет!

Корри без возражений наблюдала, как Гай покупает ей строгие, изысканно-простые серебряные ожерелья и серьги, туфли ручной работы в «Селин», перчатки и шарфы в «Эрме», принимая его неуемную щедрость с ледяной вежливостью и не забывая холодно благодарить за каждую покупку. Кроме того, Корри внимательно прислушивалась к его советам и даже вытащила блокнот и карандаш, чтобы делать записи.

– Прекрасная мысль, – одобрительно кивнул Гай. Корри покорно опустила ресницы, чтобы скрыть кипевшее в ней бешенство.

– Только серебряные украшения, – диктовал он. – Золото для нуворишей и содержанок. Кстати, слово «нувориш» пишется через «о».

Корри немедленно исправила ошибку, нажав грифелем на бумагу с такой силой, что она порвалась.

– Не носить оттенков ярче сиреневого, – продолжал Гай.

– А как насчет белого? Надеюсь, это достаточно бесцветно, на ваш вкус?

Гай покачал головой:

– Это общее заблуждение. Белый – самый изменчивый цвет, его надо уметь носить. Он подходит лишь для невест или…

– Не говорите, – перебила Корри. – Я и без того знаю. Классических красавиц.

– Совершенно верно. Поэтому вам никогда не следует надевать белое.

– Даже в день свадьбы?

– Насколько я припоминаю ваши планы на будущее, к тому времени, когда настанет день свадьбы, вы будете слишком стары, чтобы нарядиться в белое.

Грифель сломался, а вместе с ним лопнуло и терпение Корри.

– В таком случае я выйду замуж в алом, как цыганки!

И, решительно опустив окно, выбросила блокнот в канаву.