Лунное золото Революции - [3]

Думая о своем, профессор открыл газету.

«Ответы товарища Сталина на вопросы корреспондента «Фёлкишер беобахтер».

Вопросы были простые и ответы тоже. Они открывали глаза сразу на все.

— Товарищ Сталин! Нашим читателям хотелось бы узнать ваше мнение о Революции в Германии.

— Вы правы в том, что Германия страна с огромным революционным прошлым, но я бы не стал спешить называть то, что сейчас происходит в Германии революцией. Революции предполагают какое-то руководство… План… В моем понимании пока это стихийное восстание жителей Германии против изжившего себя политического режима. Тот факт, что во главе восстания стоят сразу две политические силы — коммунисты и национал-социалисты только подтверждает это.

— Повлияют ли события в Германии на взаимоотношения между нашими странами?

— Наши обязательства перед Германией — это не обязательства перед конкретным правительством или политическим деятелем. Это обязательства перед немецким народом, немецким государством. Правительства приходят и уходят, а германский народ остается.

— А как же правительство Брюинга?

— Правительство господина Брюинга вряд ли выражает волю большинства немецкого народа и, очевидно, уже не в состоянии контролировать положение дел. Насколько нам известно, оно перебралось во Францию. В настоящее время большая часть территории Германской республики контролируется силами восставших. Если новая власть попросит нашей помощи, СССР в рамках наших договоров с Германией, разумеется, поможем им, выполняя свои обязательства. Являясь равноправной стороной международного права, мы придерживаемся постулата: «Договора должны выполняться»…

Профессор читал, но выражение его лица оставалось мрачным.

— Шляпу свою, наверное, жалеет… — Федосей толкнул товарища локтем. — Хорошая шляпа была… Модная… Я такую на товарище Тельмане видел…

Уже две недели прошло с тех пор, как им пообещали новые дюзы. Несгораемые дюзы!

Но что-то там, у металлургов, никак не складывалось, и доводили они двигатель со старыми дюзами. Вчера, когда отрабатывали систему подачи топлива, очередная модель взорвалась и осколки, пожалев профессора, снова ограничились его шляпой. Не везло ему с головными уборами отчего-то.

— Сейчас я его развеселю, — шепнул Дёготь. Он прокашлялся, привлекая к себе внимание.

— Вот вы, профессор, всегда интересовались прогрессом в технике. А нам, между прочим, как раз сейчас привезли на испытание новое оборудование. Для передачи изображения на расстоянии.

— Ха-ха-ха, — ответил профессор. — Быть того не может …

— Еще как может! — не заметил его тона Дёготь. — И знаете, что используется для передачи изображения?

Профессор демонстративно промолчал, и Дёгтю пришлось ответить за него.

— Телефон!

— Телефонные провода?

Интерес профессора был вялым, как снулая рыба.

— Да. Нет… И провода, конечно тоже. Точнее умная техника видит через обычный телефон.

Профессор пожал плечами.

— Чушь…

— Никакая ни чушь, Ульрих Федорович. Все работает. Сами ведь знаете, какими шагами наука вперед движется. Тем более, что не далее как вчера я все это собственными глазами наблюдал!

Федосей посмотрел на товарища с удивлением. Профессор не знал, что вчера они выступали перед рабочими на вагоноремонтном заводе — рассказывали о полете и международном положении, но он-то знал. Не было вчера никакого чудо-телефона.

Профессор снова пожал плечами, не в силах объяснить, зачем кому-то пришло в голову испытывать свое телевидение на ракетном полигоне.

— Замечательная вещь! — воодушевленно продолжил тем временем Дёготь. — Через коммутатор подключаешься к любому телефону и можно видеть все, что происходит в комнате вокруг аппарата.

— А слышать? — спросил Федосей просто так, что бы что-нибудь спросить.

— Разумеется, и слышать, — повернулся к нему Дёготь. — Это же телефон!

— Зачем?

Кося глазом на профессора, коминтерновец всплеснул руками.

— Ты не понял? Допустим, узнали мы телефон в Польский Генеральный Штаб. Позвонили туда и р-р-р-аз! Все карты и планы, что на стенах и по столам развешены, нам тут же стали известны!

— Вот оно что! — глубокомысленно протянул Федосей. — Как интересно…

— Чушь, — фыркнул профессор, — уж вам-то, молодые люди со старым еще университетским образованием должно быть ясно, что… Да как вообще можно верить во все это?

— Никакая это ни чушь, — повторил Дёготь. — Сам вчера видел… Мне, безусловно, не все сказали, да и из того, что сказали, я половины не понял, но суть уловил. Через наушник этим аппаратом передается неслышный человеком звуковой сигнал. Он отражается от окружающих предметов и возвращается в микрофон. Потом он как-то там обрабатывается и превращается в картинку.

Профессор только рукой махнул… Лицо у него сделалось такое кисло-страдальческое, что Федосею его даже жалко стало. Вот до чего немецкая ипохондрия хорошего человека довести может! Только у Дегтя своя точка зрения на этот предмет оказалась.

— Да я вам сейчас все продемонстрирую!

Товарищ подмигнул Федосею.

— Пять минут!

Он сорвал с крючка шинель и хлопнул дверью. Под раздраженным профессорским взглядом Малюков развел руками. Мол сам не в курсе.

Пару минут спустя телефон задребезжал.