Лунная соната - [3]

— Что? Пять месяцев? — Саманта уперлась руками в бока и пошла в наступление: — Ни за что! Вы не смеете… — Она так разволновалась, что не отдавала отчета в своих словах.

Дэвид допил виски и мягко, с затаенной лаской улыбнулся ей.

— Не смотрите на меня так! Да, я Саманта Бенетт, живу в этом доме, но Сюзанна не говорила мне, что здесь будет жить еще какой-то кузен.

Сэми смотрела на него с бессильной яростью. Господи, она и так устала, не хватает еще возни с каким-то кузеном, неизвестно откуда взявшимся. У нее заломило в висках. Теперь уж ей явно не заснуть. И тут она внезапно разрыдалась — сказалось напряжение этого неудачного дня.

Дэвид поставил свой бокал и подошел к ней. Легко коснувшись ее плеча, он приказал:

— Сядьте! Чего ради так переживать? Вы боитесь меня? Но почему? Я же сказал, что дом большой, мы можем не встречаться неделями… — Он направился к бару, налил немного виски и принес ей. — Вам надо расслабиться, выпейте. Я не насильник, не убийца, не вор. У меня хороший характер, я не буду приставать к вам с умными разговорами. Ну, Саманта, мир? Неужели вы мне не верите?

— Давайте позвоним им, — смилостивилась Саманта. Ей не понравилось, что ее уговаривают, как маленькую девочку.

— Сэми, а может, перенесем звонок на завтра? В Турции сейчас ночь, вряд ли им понравится, если их разбудят. Выпейте-ка лучше и успокойтесь.

Ладно, подумала она, можно потерпеть и до утра.

— Вы, однако, любите командовать. Как это сочетается с вашим хорошим, как вы говорите, характером?

В его темных глазах плеснулось удивление. Командовать? Вот так обвинение! Но он улыбнулся и ответил:

— Не будем усугублять наши разногласия по поводу нахождения в этом доме. Давайте лучше выпьем за мирное сосуществование.

Но Саманта мотнула головой: виски она не любила, не выносила даже запах его.

— Не могу, меня будет тошнить. Тем более, что я не ела с утра.

— То-то я смотрю, у вас голодный взгляд!

Саманта чертыхнулась про себя.

— Сэндвич вас вполне подкрепит. — Дэвид встал и наклонился над ней. Чего она упирается?

Но Саманта уже сдалась: у нее не было сил противоречить ему, не было сил даже встать и идти в спальню. Она, как это ни странно, с большим интересом наблюдала, как Дэвид готовит огромный бутерброд с ветчиной. Значит, он купил продукты? Ветчины-то уж точно не было в холодильнике.

— Молоко, чай, сок?

— Молоко. — Бог мой, уж не спит ли она?

— Я как раз молоко купил по дороге сюда.

Какие у него большие и умелые руки. Саманта не могла оторвать глаз… от бутерброда или от рук? Как они, должно быть, ласкают!.. Что она делает в кухне с этим чужим человеком? Но… какой он уютный и простой, можно подумать, они сидят так каждый вечер сто лет…

Саманта вдруг почувствовала смущение: до нее дошло, что они, почти раздетые, сидят за одним столом. Когда она расскажет Джине… Ох, лучше не говорить, Джина сразу же сядет на своего любимого конька: мол, женская сущность требует своего, что ей, Саманте, давно пора… ну, и тому подобное. Конечно, Джина отчасти права, но Саманте надо получить образование, а потом уж думать о том, чего хочет ее женская сущность.

И все-таки интересно, — женат Дэвид или нет? «Голодный взгляд»… да как он посмел намекнуть, что… Но она все же была заинтригована: неужели на ее лице можно прочитать что-нибудь такое?

— Кстати, я не слышал, как вы вошли в дом, — оторвал ее от нескромных мыслей Дэвид. — И не видел машины. Может, вы прилетели на метле?

У него был такой глубокий, обволакивающий голос, что у Саманты мороз по коже пробежал. Она не подозревала, что от голоса можно так возбудиться, и это привело ее в панику: ей не нужно сейчас это, не нужно!

— Пришла пешком.

Дэвид положил перед ней бутерброд, и Сэми с жадностью набросилась на него. Какая вкуснятина! Нет, напрасно она встретила Дэвида в штыки, он замечательный парень. Кто и когда в последние, не будем уточнять, годы вот так заботился о ней и делал ей бутерброды? И, преисполненная благодарности, оставив на время распри, она стала рассказывать ему о своих злоключениях с машиной.

— У вас действительно страшно усталый вид. Неужели нет никого, кто облегчил бы вашу жизнь, помог… ну хотя бы с той же машиной?

— Вы очень добры, как я вижу, но мои родители умерли, а дедушка старый и сам требует заботы. — Почему она это ему сказала? У нее не было привычки жаловаться, а этот незнакомец легко вызвал ее на откровенность.

— Чем вы занимаетесь?

— У дедушки небольшой мебельный склад-магазин, я ему помогаю. Он все еще считает меня маленькой и думает, что он заботится обо мне, а не я о нем. Характер у него стал совсем ворчливый, я и не перечу ему, лишь бы он был доволен. Но наши дела идут все хуже и хуже — очень много конкурентов, молодых и сильных. Ему не под силу угнаться ни за модой, ни за качеством, вот покупатели и изменяют нам.

Дэвид бросил на нее понимающий взгляд.

— Вам действительно нелегко.

— Дедушка делает вид, что все прекрасно, но думаю, он отдает себе отчет, каково истинное положение. Но ради меня притворяется. У нас нет будущего. К сожалению, дедушка даже не пытается что-то изменить и мне не дает.

Саманта вздохнула. Что толку говорить этому безусловно богатому человеку о своих невзгодах? О том, что она пыталась найти хорошо оплачиваемую работу. Но везде нужно образование, то есть для той работы, которая помогла бы ей сделать карьеру и воспитывать сына. У нее сын, Кевин, которому только десять лет. Мальчик сейчас во Флориде, отдыхает с ее старшей сестрой Джоун. Сын в лагере, и это давало Саманте возможность брать дополнительные уроки в том колледже, где она училась. Ей нравилось учиться, к тому же подхлестывало желание побыстрее получить профессию и устроиться на работу. Разумеется, когда Кевин вернется, ей придется подыскать хорошее жилье.