Лунная магия. Книга 1 - [20]

Я был уверен, что человек станет действовать, отложив свои прямые обязанности, но пользуясь ими как прикрытием для своих целей. И для него наступил момент, когда требовалось немедленное действие, иначе он может не успеть. С коромыслом и пустыми вёдрами он открыто зашагал вдоль стены, а я тенью скользил за ним, потому что он шёл как раз туда, куда мне хотелось.

Колодец был расположен в другом конце двора. К нему из центра здания тянулось крыло, оно под острым углом огибало колодец, как будто каменный блок протягивал руку, чтобы укрыть источник драгоценной воды. Частые полоски узких как щели окон расходились от тёмного проёма двери. Человек, за которым я шёл, не остановился у колодца, а быстро огляделся и прислушался. Видимо успокоенный, он вошёл в дверь. Я подождал немного и последовал за ним.

Первое помещение оказалось чем-то средним между арсеналом и складом. На стенах висело оружие, разные приспособления были аккуратно сложены у стен. Отчётливо пахло зерном и другой пищей для людей и животных. Позади одного тюка с провизией валялись вёдра и коромысло. Смешавшиеся эмоции страха и желания у моего гида точно вели меня по следу. Я прокрался в другую дверь, полускрытую мешками с зерном, и вышел на узкую лестницу, достаточно крутую, чтобы у человека, посмотревшего вниз, закружилась голова. Здесь я остановился, потому что услышал впереди шаги, а, значит, и он мог меня услышать.

Сжигаемый нетерпением, я ждал, пока шаги не затихли. Затем я медленно двинулся вниз, с усилием ставя ноги и опасаясь, как бы моё измученное тело не подвело меня.

К счастью, спуск был коротким. Внизу от лестницы отходил узкий коридор. Здесь было совсем темно, но я не увидел ни искорки света, которая бы указывала на то, что мой гид пользуется фонарём или факелом. Видимо, он хорошо знал дорогу.

Я ничего не видел и не слышал в тёмном проходе. Затем по линии нашей мозговой связи пронёсся взрыв облегчения, который засверкал в моём мозгу, как фонарь перед глазами. Он достиг своей цели — вышел из форта, чтобы найти безопасное, по его мнению, место. И я не думал, что он задержится у выхода.

Лёгкой рысцой я устремился в темноту, чтобы найти этот выход. В кромешном мраке я больно ударился об острый выступ, но не упал, после чего вытянул вперёд руки, чтобы пользоваться ими вместо глаз. Передо мной оказался пролёт новой лестницы, вверх по которой я и пополз на руках и коленях, не будучи уверен, что осилю её другим способом.

Время от времени я останавливался проверить, не появилось ли каких-либо признаков выхода. Наконец я нашёл люк и толчком открыл его. Там тоже не было света, будто я попал в погреб или отвал в скалах, который вряд ли был естественным, скорее, он был сознательно замаскирован под естественный, чтобы скрыть этот люк. В стране, где по всякому поводу затевалась война, такая нора была необходима в любой крепости. Я подумал, что, наверное, никому ещё она не была нужнее, чем мне теперь.

Впервые в жизни я полностью сконцентрировал свою силу на том, чтобы меня не заметил часовой на стене. Выход скрывался в скалах, и единственный способ пройти через него — ползти на животе. И я подумал, что мог бы набросать чертёж этих скал, поскольку они показались мне частью более древней, а ныне разрушенной крепости.

Того дезертира, что пробрался передо мной через эту дыру, не было и в помине, но я всё-таки двигался с изрядной осторожностью. Наконец я вышел из-под укрытия. Наверное, развалины тут кончались, так как вокруг было много осыпавшейся земли. Теперь я мог оглядеться.

Небо пылало тем жутким цветом, которым окрашивался закат солнца на этой планете. В этом свете форт казался тёмным пятном, уже скрытым тенями, усиливавшими его мрачный вид. Форт состоял из одного внутреннего здания и внешней стены, он оказался меньше, чем я думал. Пожалуй, это даже не было крепостью, а, скорее, пограничный пост, охраняющий и защищающий земли лорда, поскольку вокруг не было ни жителей, ни возделанных полей. Это был солдатский лагерь, а не убежище для фермеров, каким мог стать любой замок.

Между рядами холмов проходила дорога, ведущая в неведомую равнинную местность. По-видимому, она связывала два центра — этой области и внешнего мира, возможно, даже вела в Ырджар. Этим и следовало руководствоваться.

Моё путешествие сюда прошло, можно сказать, вслепую, и я не имел представления, где находится порт — на север или на юг отсюда. Впервые я подумал, что моё удивительное везение закончилось: у меня был меч, но не было ни пищи, ни воды, ни защиты от непогоды. И энергия, порождённая волей, которая так долго поддерживала мое истерзанное тело, угасла. Я мог бы задать себе вопрос, но боялся, потому что ответ был слишком ясным.

Форт и развалины, из которых я вынырнул, находились на склоне холма.

Проход в камнях, которым я шёл, должен был сообщаться с подземным ходом, и часовой мог легко заметить меня. Я заставлял свои ноги двигаться вперёд, пока было возможно, потом полз, извивался, перекатывался — одним словом, делал всё, что мог, лишь бы двигаться.

Мне ещё повезло, что средства допросов помощников Озокана причиняли сильную боль, но не калечили тела, так что теперь оно было способно на необходимые усилия. Но я впал в какое-то оцепенение, в котором верх взяла та часть мозга, что не могла сознательно понимать, планировать или жить, а лежала глубоко подо всем этим.