Лунка серебристая - [8]
Приезжая в Бартогой, я спешу проведать знакомый муравейник, муравья Формика нигриканс. Сперва иду по дороге, затем перехожу ручей, а потом стараюсь не сбиться с едва заметной тропинки. Лес все гуще, река шумит за лесом все громче, и когда в просвете между деревьями показываются красные скалы, тропинка выходит на маленькую, сверкающую под солнцем полянку с муравейником.
Весной этого года муравьи покинули свое старое жилище с очень неряшливой и разбросанной кучкой и переселились в основание куста барбариса. Новый муравейник выглядел отлично, палочки на нем были свежие, крупные, будто подобранные одна к другой, и сама кучка как новый дом с только что покрашенной крышей. Тогда на муравейнике царили оживление и счастливая деятельность.
Но сейчас… Что стало с муравейником за лето, каким он стал жалким! Кучка разворочена, палочки разбросаны в стороны, одиночные муравьи бесцельно бродят по верху. А песок возле муравейника весь истоптан следами фазанов. Так вот кто враг муравьев, вот почему маленькие жители леса переселились в основание колючего барбариса и, наконец, вот из-за чего в урочище Бартогой, как только установили егерский пост и стали охранять фазанов, один за другим исчезли муравейники! Теперь осенью фазаны особенно рьяно охотятся за муравьями. Они недурны как пища и хороши как лекарство против глистов.
Едва я присел возле разоренного муравейника, как с края полянки с криком взлетел большой петух-красавец, уселся на дерево и, поглядывая вниз, на спаниеля Зорьку, стал шумными криками выражать недовольство. Уж не он ли наследил на муравейнике?
Но едва я шевельнулся, как испуганная птица мигом сорвалась с дерева и стремительно понеслась прочь. С человеком шутить нельзя! Что может быть его опасней? Откуда было знать глупому фазану, что у меня за плечом всего лишь только фоторужье?
А Зорька носилась вокруг полянки в кустах и поднимала фазанов.
На шум примчалась сорока и стала молча по верху, от вершинки дерева к вершинке, летать за собакой. Так, по сороке да по фазанам я знал, где развлекается мой четвероногий спутник.
С сознанием выполненного долга, запыхавшаяся Зорька возвратилась на полянку и улеглась возле моих ног, а сорока с сухой вершины самого высокого дерева стала разглядывать меня, собаку и сидящих на деревьях фазанов. Потихоньку все фазаны подались в разные стороны.
Сороке стало скучно, и она тоже улетела.
Опустело вокруг полянки. Лишь по-прежнему вдали, за деревьями, шумела река, ветер посвистывал в ветвях, да на землю тихо падали листья и ложились золотыми пятнами на полянку и на разоренный муравейник.
Через год я вновь проведал муравейник и обрадовался встрече со старыми друзьями, хотя отношение их ко мне было вовсе не таким, с которым полагается встречать гостей. Несколько разведчиков сразу же бросились в атаку и полезли на мои ноги. Но мне не до них. По конусу гнезда карабкался рослый рабочий. Он нес в челюстях ярко-оранжевый комочек.
Добыча привлекала внимание. Все ощупывали ее, гладили, каждому хотелось подольше к ней принюхаться, получше познакомиться. Мне кажется, что гладили усиками и самого носильщика как почетного добытчика, и он, будто полный достоинства, не спеша шествовал по своей обители и вскоре исчез в одном из входов.
Оранжевый комочек меня заинтересовал. Я узнал в нем ягоду эфедры. Но чтобы муравью добраться до этого растения, надо было перелезть через густейшие заросли трав, кустарников, тростника, затем переползти по бурелому небольшую проточку и подняться на жаркий, сухой и скалистый склон красных гор. Только там и росла эфедра — растение, в котором находятся различные лекарственные вещества.
От муравейника до эфедры было не менее двухсот метров.
Нелегок был путь муравья, и, кто знает, сколько опасностей подстерегало отважного добытчика.
Может быть, я ошибся?
Тогда я пробираюсь через заросли к красным горам и, вспугнув несколько фазанов и прытких зайцев, исцарапанный, добираюсь до скал. Вот эфедра с красными ягодами, а вот и с оранжевыми. Еще десяток минут мучений в зарослях, и я кладу горстку ягод на муравейник. Мое приношение вызывает переполох. Толпы муравьев бросаются на ягоды, ощупывают их… и потащили в свои квартиры. Но только оранжевые. Красные остались без внимания.
Зачем муравью-хищнику ягоды эфедры, неужели он их ест или использует для особых целей? Как все это узнать?
Как бы там ни было, у муравейника меня никто не встретил с таким вниманием, как того носильщика, а наоборот, в дополнение к многочисленным царапинам я получил с десяток болезненных укусов от свирепых защитников.
Какое красивое название — «Лунка серебристая». У небольшой ночной бабочки — Фалера буцефала — на серебристо-белых крыльях расположено желтое овальное пятно, и оно так оттенено, будто ямка, лунка.
В конце лета в городе Алма-Ате верхушки многих деревьев становятся голыми, и не от того, что растения роняют листья. Нет. Это работа больших прожорливых гусениц. Рано утром, когда город еще спит и царит тишина, чудится, будто идет редкий дождь и крупные капли, падая, щелкают о листья. Но это не дождь, а темные катышки испражнений гусениц лунки серебристой. Асфальтовые тротуары и дороги пестрят от темных катышков.
