Лунин атакует «Тирпиц» - [34]

Выслушав всех, Лунин с минуту помолчал, будто собирался с мыслями. Его густые черные брови взлетели вверх, что говорило нам о твердо принятом решении командира.

"Я всех вас внимательно выслушал и признаюсь, что вначале был аналогичного мнения, — начал Лунин, — но, поразмыслив и детально взвесив все "за" и "против", пришел к выводу…" Он вдруг замолчал, будто еще раз что-то взвешивая, и вдруг резко отчеканил: "Поиск будем вести в надводном положении". И замолчал снова, давая нам возможность взвесить и осмыслить сказанное.

Все молчали, но у каждого работала мысль: "Если командир принял такое решение, значит это не безрассудно, значит он мыслит шире нас, знает больше нас". Мы напряженно ждали.

"Представьте себе, — продолжал Лунин, — после многочасового поиска, когда аккумуляторная батарея будет фактически разряжена, мы обнаружим противника. Для атаки мне нужна полная энергия батареи, потребуется полный и самый полный ход, а из разряженной батареи можно "выжать" только малый. Атака сорвется, противник уйдет безнаказанно. Вот почему нужен поиск в надводном положении. Это ложится огромной ответственностью на вахтенных командиров и вахты сигнальщиков. Потребуется предельно внимательное наблюдение за морем и, я бы сказал, сверхвнимательное — за воздухом.

Помните мой первый выход с вами в море? Я тогда говорил и повторю сейчас — сто раз погрузись от чайки, приняв ее за самолет, но не упусти одно погружение от самолета, приняв его за чайку! Нужно предельно внимательное несение вахты и внизу, в лодке, у механизмов. По сигналу вахтенного командира "срочное погружение" нижняя вахта должна действовать так, чтобы ни на секунду не задерживать уход лодки под воду! Поиск в надводном положении, еще раз повторяю, даст возможность иметь всегда полную энергию аккумуляторной батареи и при обнаружении противника сможем маневрировать, выходя в атаку любым ходом. А ведь противник у нас будет быстроходным, значит, нам без полных и самых полных подводных ходов не обойтись! На мостике установим по четыре сигнальщика-наблюдателя, каждый будет наблюдать в секторах по 90°. Вахтенные командиры и их помощники наблюдают в секторах по 180 по правому и левому борту, перекрывая по два сектора наблюдения сигнальщиков. Выход кого бы то ни было из команды на мостик, кроме командира лодки, комиссара, старпома — запрещается." Тут командир уловил мой вопросительный взгляд. "Ну, и штурман, конечно, — продолжил он, — для астрономических определений места лодки. У меня все".

5 июля, находясь в Норвежском море в районе о. Ингей, наша лодка получила шифровку командующего флотом, в которой сообщалось о том, что фашистская эскадра находится в море. Лодке ставилась задача — найти эскадру и решительно атаковать.

Лодка, закончив зарядку аккумуляторной батареи, погрузилась, удифферентовалась и легла курсом к берегу. Лунин решил пару часов пройти под водой, чтобы снять немного нервное напряжение у команды и спокойно поужинать. Но через полчаса после погружения гидроакустик Сметанин обнаружил справа по носу шумы винтов кораблей. Вахтенный командир, старпом Лукьянов, повернул на курс сближения по шумопеленгу и доложил командиру. Лунин поднялся в боевую рубку и объявил торпедную атаку».

Поскольку именно пятый боевой поход усиленно подвергался разного рода домыслам, искажениям, анализам (правым и неправым), было бы хорошо и правильно представить на непредвзятый суд самого читателя документы:

— собственноручный отчет Лунина о боевых действиях ПЛ за время с 18 июня по 9 июля 1942 года, подписанный им и комиссаром лодки старшим политруком Лысовым (ЦВМА, ф. 795, опись № 5, ед. хранения № 6, л. 86);

— вахтенные журналы ПЛ «К-21» 1-го дивизиона ПЛ СФ (ЦВМА, ф.1146, опись № 06543, поряд. №№ 37, 38) — наиболее интересные записи.

Отчет командира и комиссара ПЛ «К-21» СФ о боевых действиях ПЛ за время с 18 июня по 9 июля 1942 года

18 июня в 4.30, получив приказ сняться в море для боевых действий против кораблей противника и устные указания командира и комиссара бригады ПЛ о способах действия на переходе и позиции, отошел от пирса, имея удифферентованной лодку и готовым к немедленному действию оружие.

Пройдя под охраной трех катеров до внешней кромки линии дозора, начал следовать самостоятельно рекомендованным фарватером. Пройдя 15 миль на норд, срочно погрузился и прошел в подводном положении около 10 ч, дав возможность отдохнуть личному составу и себе, а также пройти скрытно наиболее опасный от ПЛ противника район.

В 18.45 18.06.42 г. встретил плавающую мину, расстрелять ее из-за невозможности попадания на зыби не удалось, и продолжал следовать дальше.

19 июня в 00.01 прибыл на позицию, имея хорошую видимость и небо, затянутое облаками с большими «окнами». В 04.45 корпус лодки содрогнулся от двух взрывов рядом упавших авиабомб крупного калибра, самолета видно не было. Вахтенным командиром были остановлены машины и объявлена боевая тревога, по которой наверх бросился артрасчет. Выйдя на мостик, я отменил это приказание и срочно погрузился.

После всплытия начал движение к берегу, за этот день нахождения у берегов противника не обнаружил; в это время выяснилась неисправность уравнительной цистерны, которая начала заполняться, из-за чего пришлось поддифферентовать лодку.