Лунин атакует «Тирпиц» - [25]

Приказ — выйти в море для оказания помощи ПЛ «Щ-402» — застал лодку «К-21» в разгаре профилактического межпоходового ремонта. В основном степень разборки механизмов была невелика, за исключением главных дизелей, где работа была большой. Однако желание как можно быстрее оказать помощь нашим боевым друзьям мобилизовало всех до предела.

Мотористы тут же предложили хороший вариант ускорения готовности лодки к выходу: они все становятся на сборку одного дизеля. Когда этот дизель будет готов, можно выходить. Пока лодка выйдет из Кольского залива, обогнет о. Кильдин, они успеют собрать второй дизель и тогда лодка сможет идти полным ходом. Работа пошла, тем временем все остальные готовили лодку к выходу. В подготовке принял участие командир дивизиона Гаджиев, который и руководил всей организацией помощи «щуке». Задача была поставлена так: «Найти "Щ-402" и передать ей солярку. При невозможности из-за состояния погоды осуществить передачу солярки взять лодку на буксир и вести ее к главной базе».

На «К-21» погрузили 300 м стального троса, 400 м манильского, 50 резиновых мешков для передачи в них смазочного масла, 10 железных ведер и резиновую шлюпку.

В 19.00 вышли из Полярного, покинули Кольский залив и направились к точке 71° 30' Ш, 24° 47' Д. Идя скоростью 18,5 узлов (уже под обоими дизелями), «К-21» 12 марта в 11.54 пришла в эту точку. Вся верхняя вахта во все глаза глядела, но «щуки» там не было. Она уже ушла с этого места на смеси керосина со смазочным маслом. В 12.23 штаб бригады сообщил на «К-21» новое место «щуки» — 70° 28' Ш, 28° 57' Д и лодка ринулась полным ходом в эту точку. Лучшие сигнальщики — Сидоров, Ашурко, Фокеев, Погорелов, вахтенные командиры Лукьянов, Терехов, Ужаровский, сам командир Лунин, командир дивизиона Гаджиев во все глаза глядели, чтобы увидеть беззащитную «щуку», а заодно и не прозевать супостата. Не найдя «щуку» и в этой точке, сообщили об этом в штаб и получили новое место. Но и там не нашли, поэтому приступили к поиску в квадрате со сторонами в 40 миль.

Каждый понимал, что любое мгновение может стать решающим в судьбе наших друзей. Каждый делал все, что мог для обеспечения беспрерывного поиска. Никогда до этого наша лодка не ходила так долго самым полным ходом. Герои-мотористы выжимали из дизелей всю мощность, на которую дизели были рассчитаны, и даже еще большую. Ни один из мотористов не ушел из отсека. Все следили за поведением дизелей, всех вспомогательных механизмов, чтобы, упаси боже, не допустить скисания» или остановки машин. Трюмные безвылазно находились у линий валов и следили за температурой упорных подшипников. Электрики во все глаза глядели за работой своей аппаратуры и двигателей. Ведь собрали все механизмы в пожарном порядке, времени на положенную дотошную проверку и регулировку ни у кого не было, а. теперь нужно было обеспечить работу всех без исключения механизмов БЧ-V на самом полном ходу, при максимальной нагрузке, на неопределенно долгое время. Поэтому никто и не думал ни о каком отдыхе, все безотрывно смотрели за механизмами, страховали друг друга, помогали, ободряли и советовались.

Группа мотористов ПЛ «К-21». За 25 суток «К-21» прошла самым полным ходом около 800 миль. Слева направо: командир отделения Виктор Власов, мотористы: Иван Пильгуй, Иван Березкин, Анатолий Шандорин, командир отделения Михаил Свистунов, старшина моторной группы Василий Сбоев, мотористы Валентин Буряк и Александр Камышанский (внизу).

Март 1942 г. Третий боевой поход ПЛ. Лодка идет полным ходом в надводном положении — ищут в море ПЛ «Щ-402», потерявшую ход. На вахте — лейтенант Василий Терехов.

Любопытно, что один из современных «критиков», разбирая этот поход, упрекнул командование бригады за такой выбор наикратчайшего маршрута, при котором наша «катюша» должна была пройти «всего» в 25 милях от вражеского берега.

Смысл критики заключался в том, что следовало бы выбрать не более короткий, а более безопасный для «катюши» и, следовательно, более дальний от берега (а значит и от бедующей «щуки») маршрут.

На первый взгляд такая критика правильна — она продиктована заботой о безопасности «катюши». Но при этом «забыты» два решающих обстоятельства:

— наша «катюша» не раз и подолгу бывала не только в 25 милях, а и гораздо ближе к вражескому берегу, воевала там, и это есть вполне понятный и оправданный риск для боевого корабля, находящегося в полной боевой готовности;

— на волнах качается неподвижная, беспомощная и беззащитная «щука» с экипажем. Наши боевые друзья и товарищи попали в страшную беду и каждая, буквально каждая лишняя секунда пребывания в таком положении может стать для них последней. Фактор времени был решающим.

Поэтому на человека, который предложил бы такой «обходный вариант», все, и в первую очередь экипаж нашей катюши», смотрели бы как на труса и последнего подлеца, способного бросить товарища, находящегося в беде и ждущего помощи.

13 марта в 03.17 штаб бригады передал по радио новые координаты «щуки».

Радисты, не снимавшие наушников уже вторые сутки, приняли радиограмму. Александр Глебов ее расшифровал и немедленно доложил Гаджиеву и Лунину. Штурманы дали новый курс, лодка развернулась и помчалась в точку 71° 23' Ш, 31° 47' Д. Еще почти 9 часов сумасшедшего бега по морю, еще 9 часов беспрерывного наблюдения усиленной верхней вахты и, наконец, в 11.53 в точке 71° 25' Ш, 32° 48' Д вахта заметила силуэт «щуки». Сбросили ход до среднего, обменялись опознавательными сигналами и подошли к «щуке», дрейфовавшей без хода лагом к волне.