Лунатик - [29]

— Лидия, вы не забыли меня! Повторите же еще раз слова ваши…. Я искал вас; но я думал, что вы были сновидение!… Какое страшное время прошло для меня с тех пор!… Не удивляйтесь же словам моим!… Я встретил вас, я вижу вас, — я боюсь, чтоб снова не потерять вас!… Во мне замирает сердце, стынет душа от боязни!… Я уже думал видеть вас только за гробом и искал своей могилы посреди битв…. И я вижу вас, я слышу слова ваши, и вы помните, что отец ваш завещал мне ваше спокойствие! О, пусть кто-нибудь скажет мне, что я живу!… Пусть кто-нибудь уверит меня, что это блаженство, не острое железо, которым снова судьба поразила меня без пощады!… Не верю, не верю вот… вот она исчезает снова…. Темнота стелется передо мною…. Лидия, Лидия!…

И в след за сими словами раздался пронзительный вопль Лидии.

Поль, Священник и жена его вбежали с ужасом в комнату.

Аврелий лежал на полу; из перевязанной руки его, сквозь зашнурованный рукав, струилась кровь из открывшейся раны.

Бледная, безгласная Лидия, стояла перед ним на коленах, сложив руки, как дева умоляющая о спасении.

VIII

Не много дней прошло; но отец Аврелия, уведомленный Полем об опасном положении сына, въезжал уже в Москву, которая, чрез полгода после нашествия Французов, возрождалась из своего пепла.

Коляска, запряженная почтовыми лошадями, остановилась на Дмитровке подле ворот дома, занимаемого Белосельскими. Почтенный старик вышел из коляски. В чертах его заметно было, что жизнь учила его любви, терпению и правилу, что снисходительность нужнее всего для людей. При помощи двух слуг, он взобрался на крыльцо и, обняв встретившего его Поля, сказал:

— Вы любите моего сына; дружба ваша принадлежит и мне; у меня с Аврелием нет раздела.

— Не удивляйтесь, что не видите здесь моего друга, — сказал Поль, вводя старика в свою комнату, — по обстоятельствам, его теперь нет в моем доме….

Старик переменился в лице.

— Молодой человек! — сказал он, — Вы писали ко мне, что сын мой болен…. Вы были другом его; следы печали, которую я замечаю во всех чертах ваших… может быть, Аврелия уже нет на свете!… Признайтесь… я привык к невозвратным потерям!…

Стараясь произнести эти слова твердо, голос старика дрожал.

— Вы ошибаетесь в вашем заключении, — отвечал Поль, — печаль моя происходит от потери моего отца и от болезни сестры моей. Но я напрасно теряю слова; вы уверитесь лучше собственными глазами, — моя коляска готова; я только что хотел ехать к Аврелию.

— Поедемте скорее к нему, — сказал успокоясь старик; но торопливость его показывала еще недоверие к словам Поля.

Дорогою Поль стал рассказывать ему все, что слышал от своего друга.

— Понимаю, — сказал старик, выслушав чудные встречи Аврелия с Лидией, — Он любит этот призрак! Покрывало на лице женщины действует сильнее красоты; препятствия и таинственность рождают безумные страсти! Я вижу, Аврелий опустил уже руку в урну судьбы. Бог ведает, черный или белый жребий вынет он из неё! — Я не воспротивился бы его желаниям: его счастие есть собственное мое счастие; но кто такая эта чудная девушка? Кто знает жизнь и душу её?…

— Я знаю ее! — вскричал, вспыхнув Поль, — потому что я изведал ее одним взглядом. Это одно из тех существ, с которыми сравнивают все совершенства женского пола.

— Дай Бог, чтоб чувства Аврелия и ваши не обманулись также, как мои некогда. — сказал, вздохнув отец Аврелия.

Между тем, коляска пронеслась по большой Дмитровке, мимо Страстного монастыря, мимо Тверских ворот; дома малой Дмитровки также остались позади её, столбы заставы мелькнули, стук колес умолк, густая пыль торной загородной дороги взвилась тучей, обдала коляску, кони понеслись быстрее; но ветер отвеял тучу и пред очами открылась церковь и ограда кладбища.

— Боже милосердый! —вскричал старик и весь затрепетал. Дрожащим голосом произнес он:

— Молодой человек! ты жестоко поступил с слабым стариком!… Злобно приготовил ты душу его к печальной вести!… Безбожно насмеялся ты над сердцем отца!… Страшно отмстил ты на мне вражду свою к моему сыну!… Хитро осушил в груди моей слезы, которые я пролил бы над могилою Аврелия!…

И старик закрыл лицо свое руками.

Слова его неожиданно поразили Поля.

— Не понимаю вас! — произнес он в ответ ему. — Аврелий ваш здесь, вы сейчас же увидите его….

— Увижу! — вскричал старик, выскакивая из коляски, которая, въезжая в ворота кладбища, остановилась. — Увижу! — продолжал он. — Покажи мне его могилу: я разрою ее своими руками и благословлю его союз с землею.

— Куда вы! вскричал Поль, удержав старика, который бросился между рядами памятников и крестов.

— Ваш сын жив, он здесь у Священника этой церкви, продолжал Поль, сжав отца Аврелия в своих объятиях.

С трудом пришел он в себя, и, слабого, освежившего сердце свое слезами, ввели его в дом Священника.

Поль потел вперед предупредить друга своего о приезде его отца. Он нашел в его комнате Лидию и все семейство Священника. Аврелию было гораздо лучше; рана его закрылась. Он сидел довольный, спокойный, счастливый; взоры его были обращены на Лидию, которая что-то рассказывала.

Приход Поля прервал её слова; она отерла слезы, упавшие из небесных глаз её, как роса на розовый листок.