Лунатик - [9]

– Я думаю, он взорвётся скоро, – произнёс Виталя, как будто бы подумал вслух.

– Завод, что ли? – опять вырвалось у Кидова само… Он хотел молчать да оставить поскорее наедине с самим собой этого "ушедшего" друга детства. Но вырвалось оно как выдох…

– Ты знаешь, что раньше было на месте этого завода? – произнёс вдруг Виталя.

– И что же?

– ЛУНАТИК, – ответил тот.

– Какой ЛУНАТИК?…

– Деревня так называлась. Самая ебанутая деревня на всём свете. Такого места на земле не было ещё наверно с рождения самого времени, и не будет уже никогда… Хотя, как говорят мудрые люди, о том, что будет, лучше и не думать…

– А чё это за деревня такая была? – Кидова не интересовало, откуда Виталя узнал, что стояло на месте этого гигантского строения. Кидову скорее захотелось послушать о тех странностях, которыми обладал ЛУНАТИК. А уже потом… (если что)

– Да дурдом какой-то. Крыша съезжает у всякого, кто туда ни попади. Но жители её наверняка считали себя какими-нибудь сверхразумными личностями… А на самом деле… Один там китов каких-то у себя на огороде растил.

– Китов?

– Ну. Называется растение Кит-Летающий Крокодил. Оно ему кости человеческие домой приносило. Они у него вроде семян в ход шли.

– Не фига себе! – как можно откровеннее реагировал на рассказываемое Кидов.

– Школа у них там ещё была. Днём школа, а лишь только ночь наступает, как это уже морг…

– Арендаторы? – предположил Кидов.

– Нет. Школа-оборотень. Понял?… Морг; какой-то заброшенный, что ли. И в нём демоны всякие и привидения обитают.

– Ночная школа, да? – усмехнулся Кидов.

– Тебе-то хорошо тут рассуждать стоять. А ты пожил бы там… Когда ночью хрен уснёшь. Потому что ГРЫЗОЛОВ…

– Так ты в той деревне так ни разу и не заснул? – перебил вдруг Кидов этого своего лучшего друга детства.

– Думаешь, я тебе решил тут слегка ерунды разной на уши навешать?… – откровенно полюбопытствовал Виталя.

– Да нет, – как-то странно улыбнулся Кидов, – я просто спросил: любопытство, знаешь ли, заело.

– Я плохо себя помню, – сказал тогда Виталя. – Лучше помню то, что происходило вокруг, нежели себя.

– Так ты там жил? – Он всё ещё не мог окончательно найтись (найти ту колею, в которой можно каким-то определённым образом поддерживать этого повествователя). – По-моему, Виталя, ты сегодня решил немного разыграть своего старого друга детства.

– Ну разыграть – так разыграть, – пожал тот плечами. – Как хочешь. История слишком сложна, чтоб в отношение её я стал тебе что-то доказывать. Счастливо, – распрощался он.

– Да ты чё! – остановил его Кидов. – Я тебе сказал, что я не верю тебе?

– Не обязательно говорить, достаточно намекнуть.

– Да я пошутил, ё-моё, Витёк! Продолжай давай!

– Понял я твою "шутку"… Только учти, Лёша; учти единственное: на месте той деревни построили гигантский морг. Самый "странный" морг. А теперь это… наш завод… Так-то. А теперь, счастливо.

И Кидов уже не мог его остановить – поднялась куча пыли, Кидову засорило глаза и он не мог уже разглядеть своего лучшего друга детства. Он слышал только голос:

– Некоторые, работающие на нашем заводе, тоже родом из той деревни. Видишь ли, не всякий может вспомнить свою прошлую жизнь, и была ли она, и сколько жизней было до неё… Потому-то многие прошлую свою жизнь провели в ЛУНАТИКЕ; а теперь они здесь. И они здесь неспроста… Но они нихрена не помнят. А ты помнишь что-нибудь? – Голос становился всё дальше и дальше – он уходил. – Хоть что-нибудь помнишь своей тупой башкой?… Хоть что-нибудь ты пом… – дальше ничего не было слышно.

Это был голос-призрак. Один только голос. Витали уже не было. Он далеко убежал от своего лучшего друга детства, Алёши Кидова.

Правильно Кидов делал, что даже и думать не смел о том, чтоб хотя бы попытаться помочь изувеченной душе этого человека, не потому что со стороны мог бы показаться занозой, и не потому что всякий инстинктивно ищет того, кто душой слабее, чтоб морально поддержать его (всякий к этому подспудно стремится – шагает как сомнамбула по потолку и по стенам), а потому что…

…Потому что СТАНОВЛЕНИЕ притягивало Кидова.

шестая глава СТАНОВЛЕНИЕ

1

Когда глаза его наконец стали видеть, он продолжил свой путь; путь, который лежал прямо в кабинет начальника цеха. Кидов знал, как надо вести себя с начальством; ему давно уже помогали методы общения с людьми, разработанные им самим, в соавторстве с Д. Карнеги. Самое главное для него, помнить, что ни один человек в мире не обделён чувством юмора (особенно, начальство!). И это его вдохновляло. Он любил юмор.

– Можно? – произнёс Кидов, зайдя за порог.

– Если нужно. – Начальник оказался довольно разговорчивым. На вид, лет 30. Ноги на столе, в пепельнице дымит дорогая сигара. Рядом, неподалёку, какой-то новый русский, прямо как в кино – в старом-добром малиновом пиджаке. Начальник же одет был, как к дороге на пляж.

– Ты кто у нас? – спросил начальник Кидова своим бодрым голосом спортивного человека, который каждое утро не ленится начинать с физзарядки, пробежки или веллотренажёра, и холодного душа.

– В смысле?

– В смысле фамилии. В смысле бригады…

– Кидов. Пятая бригада.

– А, Кидов! – дошло до него.

– Петро, – обратился он к "русскому", – у тебя, по-моему, всё.