Луна за моей дверью - [56]

— В Гималаях высоко, белым-бело, в атмосфере пониженное содержание кислорода, да и полно мусора, который можно ходить и собирать… Ничего вам не напоминает?

— Луну! Вот черт, чер…

Дженни затыкает рот Яро ладонью.

— Согласна с Яро, это отличная идея, — говорит она. — Отправим Алистера в высокогорную экспедицию.

— Нужно будет найти ему одежду, похожую на скафандр со шлемом, — добавляет Сидони.

И вдруг атмосфера вокруг становится совершенно другой: из неестественно серьезной она превращается в веселую, за столом снова царит оживление. Каждый предлагает что-то свое. Дженни просматривает в телефоне цены на высокогорные походы. В потоке идей понемногу вырисовывается распределение ролей. За десертом каждый уже знает, что ему предстоит.

Алистер

Закончив расчет, я услышал, что по коридору идет какая-то женщина. Местный персонал носит резиновые тапочки, а ее каблуки ритмично стучали по полу. Она остановилась перед дверью в мою комнату и вошла, выдыхая облако сигаретного дыма. Это была мадам Диас.

— Этого-то я и боялась, ты тут совсем один!

Она снова затянулась сигаретой, падая в кресло из искусственной кожи. Она толстая, поэтому оно издало забавный звук, когда из него разом вышел весь воздух.

— Ах, мальчик мой, твоя бедная мама. Если бы я только нашла того, кто сунул свой непотушенный бычок под коврик у входа… Но не будем об этом, я принесла кое-что для тебя и только для тебя.

Она склоняется над своей сетчатой сумкой, которую поставила себе в ноги, и достает оттуда кота.

— Он составит тебе хорошую компанию. У него не самый покладистый характер, но, уверена, вы прекрасно поладите, не так ли?

Я раздумываю над ее вопросом и отвечаю:

— Не знаю.

— Его зовут Фрукт.

Кот вырывается у нее из рук, и это явно не впервые, потому что все руки мадам Диас расцарапаны. Она отпускает его, и кот прячется под тумбочку. Мадам Диас кивает мне и уходит, выдохнув в воздух еще один клуб табачного дыма. Ее каблуки стучат по коридору.

Я опускаюсь на колени, чтобы заглянуть под тумбочку. Он там.

— Привет, Фрукт. Меня зовут Алистер.

Теперь, когда мы представлены друг другу, каждый сидит на своем месте до самого ужина, на который я ухожу в столовую.

Когда я возвращаюсь, санитар, младшая медсестра и дежурный стоят в моей комнате и разглядывают лежащую на полу половину рыбки. Кот забился под кровать. Они разом поворачиваются ко мне.

— Это твой кот?

— Мне отдала его мадам Диас.

— А знаешь ли ты, что в комнатах нельзя держать домашних животных?

— Но у меня уже есть рыбка.

— Рыбки — это другое.

Младшая медсестра идет в ванную и выходит оттуда с туалетной бумагой. Она заворачивает в нее половину рыбки и направляется в туалет, чтобы ее смыть.

— Почему вы хотите выбросить мою рыбку в унитаз?

— О, да брось, Алистер, — говорит санитар. — Ты же видел, что она уже умерла.

— Но куда она отправится теперь?

— Она умерла. Это значит, что ее сердце перестало биться и она больше не жива, она никуда не отправится и никогда не вернется. Ее душа отлетела. Ну… если, конечно, можно говорить о душе у рыб. Теперь ты понял?

— Теперь я понял.

Мне нравится разговаривать с санитаром, потому что не приходится придумывать, что сказать в ответ. Достаточно просто повторять за ним.

— Рыбка умерла, как мама.

— Правильно. А завтра мы найдем коту какой-нибудь новый дом или новую семью. Давай ты начнешь готовиться ко сну? Скоро нужно будет ложиться спать, окей?

— Окей.

Я не готовлюсь ко сну. Я достаю из кармана салфетку с куском мяса, которое нам давали за ужином. Нам нельзя держать ножи в комнатах, поэтому я зубами разрываю его на более мелкие кусочки. Кот сидит на полу и смотрит на меня. Глядя на него сейчас, я понимаю, что его зовут не Фрукт. Его зовут Кот.

Я кладу салфетку со всеми кусочками на пол.

— Приятного аппетита.

Из ванной, в которой я раздеваюсь, мне ничего не слышно. Но когда я возвращаюсь в комнату, на салфетке уже ничего нет. Кот сидит на краешке кровати и умывается, вытянув лапу и высунув шершавый язык. Когда я ложусь, он сворачивается клубком. Кот мне нравится.

Я просыпаюсь в 6:30 с этой мыслью в голове. Мама умерла. В коридоре гремит тележка, кофе не пахнет. Маминым кофе больше никогда не запахнет — ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Мама умерла.

Странно. При мысли о кофе мне хочется заплакать.

Дежурная входит в мою комнату и ставит поднос на столик на колесиках.

— Что такое стряслось с этим крепышом, что он так плачет?

Дежурная садится на кровать рядом со мной. Матрас слегка проседает, я наклоняюсь, и мое плечо теперь касается ее плеча, но меня это не беспокоит. Она берет меня за руку. Это не очень приятно, потому что ее кожа загрубела и пахнет моющим средством, но она сжимает мою руку, и я чувствую, как понемногу прихожу в себя.

— Что мне теперь делать?

— Крепыш выдержит. Все мы так, у нас нет выбора. Нам приходится держаться в трудные времена и говорить себе, что однажды и на нашей улице будет праздник.

— Они хотят забрать Кота.

— Я знаю.

— Это Кот, он им не принадлежит.

— Я знаю.

— Если бы мы были на космической станции, я мог бы выйти наружу. Скафандр всегда крепится к шаттлу страховочным фалом в целях безопасности.